Яков достал свою деревянную раковину и положил её на стол.

– Мне рекомендовали вас как блестящего мастера бронзового литья. Можете ли вы повторить вот такую вещицу в бронзе?

Скульптор взял раковину и принялся пристально рассматривать её.

– Хм… Весьма искусная работа по дереву.

– Благодарю!

– Так это ваших рук дело? Действительно замечательная работа. Не так просто будет повторить, но я могу попробовать. Я бы попросил не менее трёх месяцев… И насчёт оплаты…

– О! Не извольте беспокоиться!

С этими словами Пануриш достал из-за пояса увесистый мешочек и вывалил на стол множество золотых монет с портретами Жигимонта Вазы.

– Здесь только малая часть тех дукатов, которые я могу вам предложить, – сказал Пануриш.

– Кажется, мы договорились, – ответил скульптор, покачав головой в знак того, что такая оплата его устраивает.

Спустя полгода после встречи Пануриша и Кузву, в маленький домик стоящий на берегу лесного озера, неподалёку от Щучина, вошёл человек в тёмной накидке. На голове его был капюшон. В домике находилась пожилая женщина в деревянных башмаках и старой изодранной одежде. Она хлопотала над какой-то похлёбкой.

– Поклон тебе, пан над панами Пануриш, – сказала она спокойно и не поворачиваясь.

– Добрый день тебе, Барбара, – также спокойно поприветствовал её Яков.

– Не буду спрашивать с чем ты пожаловал – знаю!

– И хочешь ли ты мне помочь, Барбара?

– И твои потомки и мои будут делать одно дело, да и нам это пристало. Давай сюда свои бумажки.

Пануриш подошёл к грубому деревянному столу и разложил на нём карты Гродно, Варшавы и Кракова, а затем достал бронзовую раковину и тоже положил на грязноватую поверхность стола.

– Даже у меня не хватит силы заставить зазвучать Дар, но с твоей помощью…

– Да, вместе справимся, – сказала Барбара, повернувшись к гостю вытирая руки о свои лохмотья. – Однажды наши потомки испытают Его, и только тот, кто не имеет в сердце жадности – пройдёт испытание.

Барбара посмотрела карты городов, разложенные на столе.