Тут Вилката опять сделал паузу. Почти неслышимое гудение и почти невидимые вибрации продолжали колыхать воздух над его головой.

— Я вижу, что многие из вас до сих пор не в силах оторвать взгляды от моей игрушки, — заявил он и опустил бледную ладонь на рукоятку меча. — Что ж, прекрасно. Я хочу, чтобы потом мы смогли сосредоточиться на разработке планов, и поэтому покажу его сейчас.

Последнее слово вырвалось из горла Темного короля воплем, он мгновенно вскочил. И Марку показалось, что Мыслебой, когда король выхватил его и воздел над головой, издал глуховатый рев, подобный голосам множества людей, радостно кричащих где-то вдалеке.

Даже здесь, в тускло освещенной и дымной от факелов палатке, полированная сталь торжествующе сверкала, ослепляя сияющими лучами. Марк никогда не видел да и вообразить не мог, что когда-либо увидит нечто столь прекрасное. Подобно всем собравшимся за столом, он вскочил, не обращая внимания на упавший стул.

И в этот момент Ослепитель, который Марк придерживал ладонью, наполовину выскочил из ножен, словно желая принять брошенный своим собратом вызов.

Но Марк не мог оторвать взгляда от Мыслебоя. Исходящая от него чудовищная сила неумолимо притягивала, бессловесно требуя, чтобы он бросил свой меч к ногам Вилкаты, а затем пал на колени и сам, клянясь в вечной верности Темному королю. И Марк действительно, лишь отчасти осознавая свои поступки, снова опустился на колени, окруженный чародеями, которые поступили так же.

Торжествующий рев Мыслебоя заглушил все прочие звуки, сверкание его лезвия ослепило все глаза.

Марк мучительно пытался вспомнить, зачем пришел в лагерь, зачем проник в эту палатку… но какой бы ни была причина, сейчас она не имела значения. Главное, что сейчас, с этой секунды, он должен начать новую жизнь на службе у Вилкаты. Об этом твердила ему сияющая сталь, этот прославленный меч, эта самая прекрасная вещь под небесами или на небесах. Такой меч не может лгать.

Ощущал он и некую опасность — его могут бросить, не взять с собой, если он не принесет клятву верности немедленно, как это делают сейчас окружившие его коленопреклоненные фигуры. Голоса, звучавшие недавно столь цинично, теперь охрипли от страсти, бормоча самые причудливые клятвы. Но что удерживает его, Марка? Наверное, с ним что-то не в порядке или нечто внутри него непростительно другое.

Он раболепствовал на полу вместе с остальными, что-то выкрикивал, но при этом знал, что его клятвы ничего не значат, потому что неискренни. Почему же он медлит? Как такое может быть? Ведь он обязан, причем немедленно, отдать себя душой и телом Темному королю. Как славно будет сражаться и завоевывать во имя него! И какой безупречной станет смерть — любая смерть — за такое дело! Пока этот сверкающий меч ведет человека за собой, ему нечего бояться. Впрочем, есть лишь одно, чего следует страшиться — если он каким-то образом упустит столь блистательную возможность, и тогда его ждет самая обычная, ничем не примечательная смерть, а жизнь окажется прожитой напрасно.

Так почему же он в таком случае медлит?

Мощь Мыслебоя затуманила сознание Марка, однако он не уступил ей окончательно. Его разум сохранил упрямое ядро сопротивления. Если не считать бессмысленных телодвижений и имитации клятв, меч Вилкаты так и не заставил его действовать. Где-то в глубине сознания Марк и сейчас понимал, что должен противостоять. Его правая рука продолжала сжимать рукоятку Ослепителя, и он решил, что до сих пор держится лишь благодаря мечу. Ему оставалось лишь надеяться и верить в существование силы, которая сможет его спасти — хотя он уже был не в состоянии четко вспомнить, почему нуждается в спасении.

Скорчившись на коленях вместе с остальными, Марк смотрел на сверкающий над головами Мыслебой. Из центра этого восхитительного сияния исходил рокочущий рев, словно множество голосов возносило хвалу, не прерываясь даже на вдох. На фоне этого рева театрально повышался и понижался голос Темного короля, словно тот играл на сцене роль чародея. Вилката нараспев и подробно перечислял все зловещие и отвратительные черты королевы Ямбу, делающие ее истинным воплощением зла. Одно из этих обвинений, подчеркнутое интонацией, особенно воспламенило воображение Марка и поразило своей особой злобностью. Даже среди прочих ее бесстыжих деяний оно стояло особняком: королева не только обладала мечом по имени Душегуб, но и намеревалась вскоре пустить его в ход. И использовать против благословенного Темного короля, спасителя мира!

Марк невольно зарычал от ярости. Он представил, как его пальцы сжимаются на горле Серебряной королевы, как он ее душит. К его рычанию присоединились и другие гневные голоса, и вскоре павильон стал напоминать камеру пыток — чем он воистину и стал.

И когда Темный король сделал паузу, голоса взвились еще выше, выкрикивая идущие от самого сердца протесты против королевы Ямбу. Одно то, что она собирается подчинить себе их разум злобной магией Душегуба, что хотя бы на секунду замыслила такое, уже есть грех, за который боги должны уничтожить ее безжалостно, стереть с лица земли!

Вилката немного опустил меч, держа его рукоять не выше плеч. Но и сейчас сталь продолжала мерцать над ними, подобно звезде. Насколько Марк мог судить, магия Мыслебоя абсолютно подчинила всех, кроме него. А сколько свободной воли у него осталось, он знать не мог.

Один из магов, тот самый, что с видом заговорщика шептался с Марком в первой комнате, теперь полностью утратил контроль над собой. Испустив громкий вопль, он вскочил на стол и развел руки, чтобы принять в грудь сверкающее лезвие. Но Темный король отвел оружие, а бросившийся вперед маг свалился со стола и упал лицом вниз среди перевернутых стульев.

Этот поступок словно стал сигналом ко всеобщему безумию. Мужчины и женщины катались по полу палатки. Они забирались на мебель, приплясывали и распевали, забивая уши Марка дикой какофонией. Крики и стоны становились все громче, пока помещение не начало походить на небольшое поле боя.

Звуки более знакомой опасности помогли Марку чуть увереннее контролировать себя. Он сжался в неподвижный комок на полу, пытаясь вспомнить, кто он такой и кем был до того, как увидел меч.

Теперь Темный король поднял меч над головой и взмахнул им уже иначе, словно командир, подающий сигнал к атаке. И тут же Вилката, направляемый зависшим возле его головы гудящим существом, широкими уверенными шагами двинулся вдоль стола через мешанину стульев и людей, почти забивших помещение. Он направлялся к выходу из шатра.