– Конечно. – Он подцепил на вилку кусочек бекона, затем положил его. Подцепив его снова, он вилкой попытался разделить его на части. – Немного пережарил бекон, – сказал он и сунул в рот кусочек.

Сэнди засмеялась.

– Насчет бекона у нас никогда не было одинакового мнения, верно? – Она воткнула вилку в ломтик бекона и немножко откусила. – У-y, прямо хрустит на зубах.

– А я что говорил, – раздраженно произнес он.

– Что случилось? – спросила она, удивленная его тоном.

Он вздохнул и покачал головой.

– Нечего вздыхать. Говори, что с тобой?

Опершись на подлокотники кресла, он с трудом встал.

– Это не тот вопрос, – проворчал он. – Вопрос, что с тобой, что с нами обоими?

Она настороженно смотрела на него. Он никогда не сердился на нее, и сейчас она возбудилась. Через секунду заворочалось встревоженное дитя, и она погладила живот.

– Ты хочешь сказать…

Он проследил за ее рукой, и от выражения его лица ей стало больно.

– Я хочу сказать, что не понимаю тебя. Я думал, ты обрадуешься, увидев меня.

Сэнди пораженно уставилась на него:

– Обрадуюсь? Это потому, что ты сам пришел в такой восторг, когда застал меня здесь, и так радовался, что сам дошел сюда. Если помнишь, когда я застала тебя в доме, ты собирался смыться, так и не повидавшись со мной. Так назови же мне одну причину, хотя бы одну, из-за чего бы мне стоило обрадоваться!

Он задержал на ней взгляд, будто в детской игре «кто кого пересмотрит».

– Может, просто из-за того, что я не умер, – тихо проговорил он.

Сэнди не выдержала его взгляда.

Он был прав, конечно. Она была ошеломлена, затем решила, что у нее галлюцинация. А потом, осознав, что он действительно жив, разволновалась.

– В первый момент, когда я увидела тебя… – Она подняла руку. – Ты и сам знаешь, что я почувствовала. Если ты не понимаешь, что у меня были все основания сердиться на тебя… ну, тогда я не знаю, что еще сказать.