В воздухе пахло свежестью, озоном.

Следопыт сказал, что грядёт непогода, и был прав. Тяжёлый, сумрачный вал грозовых облаков шёл к нам с севера. Он стал заметен сразу, как только мы вышли к подножью горы.

Резкие порывы ветра забирались под мою куртку и хлопали длинной юбкой Сони, облепляя её стройные ноги. Вверх вела извилистая дорога, зачастую поджатая обрывами и острыми скалами. Опираясь на дорожный посох, я шёл замыкающим, когда дождавшийся нас на очередном повороте кот, прокричал, перекрикивая вой ветра.

— Нам стоит поторропиться Мррау-ру! Если бурря догонит нас до того как мы достигнем внешней стены, нам прридётся перрежидать её в старрых штольнях!

Не знаю что за «старые штольни» но судя по напряжённым ноткам в голосе зверолюда, местечко было не из приятных. Я забрал у жрицы все вещи, которые только мог, чтобы облегчить её путь и пёр против ветра упорным паровозом, не обращая внимания на черноту, которую ветер гнал прямо на нас.

Не сговариваясь, мы пропустили время привала и продолжили взбираться по тропе. Ветер усилился, грозовой вал скрыл под собой солнце и обрушил на тропу крупные, но пока ещё редкие, капли дождя.

Соня остановилась и под аккомпанемент грома, прокричала Мару.

— Нам нужно свернуть! Сейчас! Иначе попадём под оползень или нас смоет с тропы!

В отличие от ребят я понятия не имел что происходит и насколько это всё серьёзно. Всё что мне оставалось, так это слепо следовать за ними, надеясь на то, что они знают что делают.

Склон не был крутым на всей своей протяженности, кое-где продолжали расти деревья, их узловатые корни нависали над обрывами, а чахлые кусты протягивали к пустоте свои колючие ветви.

Вершина горы оказалась сокрыта туманной дымкой, смотря снизу, я не мог увидеть конечной точки нашего пути, а с приходом непогоды видимость снизилась ещё сильней.

Несколько минут понадобилось ливню, чтобы ударить по склону с бешеной силой. Мар подчинился совету жрицы и увёл нас с тропы. Я не знаю, как он что-то видел сквозь дождь, но зверолюд вёл нас уверено. То исчезал за сплошной стеной дождя, то возвращался, позволяя себя заметить. Мокрый, с болтающимся на голове капюшоном, по которому дождевая вода стекала ручьями, он передвигался на всех четырёх лапах без труда пробираясь по самым опасным и крутым участкам.

Очередная вспышка молнии высветила среди скал тёмную пасть пещеры. Вернее это я подумал о пещере, на деле же оказалось, что мы добрались до рукотворного укрытия. Старая штольня, деревянные подпорки, следы инструментов на стенах и грязь под ногами. У входа было мокро, и нам пришлось пройти глубже в полной темноте, ориентируясь лишь по вспышкам молний, да полагаясь на зрение аспекта теней.

В какой-то миг зверолюд остановился и спросил.