США, Виргиния

Форт Бельвуар

2 июня 2021 года

Через несколько дней Джон Доул – имя у него теперь было другое, чтобы ЦРУ или лоббисты не могли оказать давление и чтобы не было вопросов, почему лицо, ранее привлекавшееся за компьютерный взлом, получило доступ к секретной информации, – почувствовал, как у него пухнет голова.

Они разбирали материалы по целой стране. Площадью более шестисот тысяч квадратных километров, с населением почти сорок миллионов человек. Страны, которая вот уже несколько лет находится в состоянии войны – внутренней и внешней. Внешней – с Россией…

Они учили города – Мариуполь, Одесса, Николаев. Заводы – металлургические, машиностроительные. Странные, похожие на польские имена.

Перед ними разворачивалась история грандиозной геополитической и национальной катастрофы. Аналогов которой в Европе, да и, наверное, во всем мире не было очень давно. Самым удивительным в этой катастрофе было то, что речь шла о стране, которая еще в девяносто первом году находилась в отличных стартовых условиях. Нельзя было списать украинскую катастрофу на историческую усталость или историческую отсталость. Тот же Сингапур на момент своего старта представлял собой гнилое азиатское болото, находящееся на стыке двух религий и культур – мусульманской и китайской. Живущие на территории Сингапура люди принадлежали к разным народам, исповедовали разные религии и не испытывали друг к другу добрых чувств.

Джон Доул оценивал инженерный и технологический потенциал страны. В девяносто первом Украина отделилась от СССР, будучи промышленно развитым государством. В ее руках находилось производство практически всего, что необходимо было иметь стране, претендующей на передовые позиции в мире. На тот момент Украина производила автомобили, мотоциклы, тяжелые грузовики, подвижной состав для железных дорог, самолеты, танки, корабли всех типов, включая авианосцы. В отличие от России с ее огромной, холодной территорией Украина была расположена на юге, а значительное число ее крупных городов было «нанизано» на огромную судоходную реку Днепр, что позволяло выполнять перевозки дешевым водным транспортом. Ее энергозатраты были невысоки из-за уникально низкого даже для Европы процента гидро- и атомной генерации. Украина имела несколько мощных экспортных, незамерзающих портов на Черном море, способных переваливать все типы грузов. Украина имела оставшееся от СССР инженерное образование, и в отличие от китайцев им не требовалось учить своих людей элементарной грамотности. Их земельные угодья были едва ли не лучшими в мире – многие страны и мечтать не могли о таком количестве плодородных земель, позволявших не только накормить самих себя, но и сделать сельскохозяйственную продукцию важной статьей экспорта. Украина была достаточно крупной для того, чтобы быть конкурентоспособной – пятьдесят два миллиона населения, шестьсот двадцать тысяч квадратных километров территории – почти один в один повторялась Австро-Венгрия, страна, которая целое столетие диктовала свою волю Европе. Украинцы отказались от коммунизма и взяли курс на демократию и рыночную экономику. В Украине регулярно проходили выборы, ее признали все страны мира.

Тогда что же с ними произошло?

– Коррупция… – сказала Лин Ю, один из участников «экономической группы».

– Ради всего святого, какая коррупция? – удивился Доул. – Коррупция в том или ином виде есть везде. Она есть в Италии. Она есть в Мексике. Наконец, она есть у нас. Коррупция есть везде, но в каких-то случаях она не препятствует экономической активности, а даже помогает ей. Когда экономика излишне зарегулирована, коррупция выполняет роль своего рода смазки.