— Что хмуришься, командир?
— Да накурили, просто не продохнуть, хоть и окна открыты. А так, думаю, чем заниматься будем после войны…
— Самолётами, командир.
— Не получится, наверное…
— Получится, вот, прочти, — он достал из кармана коричневый конверт. Обычно в конвертах простые письма не ходили, приходили просто треугольники. — Официальный запрос придёт после окончания войны. Нас с тобой переводят в Чкаловское, только местами поменяемся. Я буду командиром эскадрильи, а ты моим заместителем, пока. НИИ ВВС будет ходатайствовать о направлении тебя в академию Жуковского. Вопрос уже решён. Головачёва помнишь, Костя?
— Да, помню.
— А ты документацию по «Кинг-Кобре Р» внимательно читал?
— Да нет, не очень, так, пробежался по внесённым изменениям.
— Пошли! — и он потянул меня на этаж ниже в учебный класс. Достал «Описание», открыл последнюю страницу, там были перечислен коллектив разработчиков модификации, в том числе, значилась моя фамилия и фамилия Силантьева.
— Насколько я в курсе, тебе надо будет сдать на класс «летчик-испытатель», и сдать экзамены в академию. Головачёв, а он уже инженер-полковник, зам. начальника НИИ, связался со мной ещё в прошлом году, мы с ним давно дружим. Он не оставил идею привлечь тебя в НИИ ВВС, но я попросил его не форсировать события, так как ты хорошо знаком с Вершининым, и мог запросто открутиться от предложения перейти на работу в тылу. Зная тебя, я ожидал именно этого. Но работа испытателем всегда была делом добровольным. У тебя и сейчас имеется возможность отказаться от этого предложения.
— С женой надо посоветоваться, она учится, и придётся опять жить порознь. Спасибо, Коля, я подумаю. Пошли наверх!
Предложение более чем заманчивое. Однако, зная, что нас ждёт впереди, несколько трудновато ориентироваться в этом вихре событий. Интересно, почему ещё не стреляют, должно ведь прозвучать по радио известие об окончании войны? Ах, да ещё пятнадцать минут. В 19 часов, в 22 часа по московскому времени в столовой зазвучал голос Левитана. Что тут началось! И стрельба в воздух, и слёзы, и поцелуи. Мы выжили, и мы победили.
Утром полётов не было, да и никто бы не смог пройти медкомиссию.
Через неделю пришёл приказ перебазироваться в Темпельхофф, в Берлин. Там несколько раз сгоняли вдоль линии разделения: отслеживали исполнение союзниками договорённостей. Я побывал на заводах «Фокке-Вульфа», потрогал руками «Ме-262». Там же встретились с Сашей Покрышкиным, его дивизия стоит под Дрезденом. Из 16 полка «убыли» Клубов, Борис Глинка, Бабак, Ивашко, Девятаев, Жердев, Цветков. Это только те, кого я знал.
— Борька ранен, плохо срастается ключица, спишут. Остальные погибли.
— Иван и Миша живы. Иван где-то Чехословакии, а Мишу я видел Штеттине, недавно, но поговорить нам не дали, он в какой-то комиссии.
— Части корпуса стоят в Чехословакии, найдём! А ты сам куда?
— Послезавтра лечу в Москву, но почему-то парой, и техники выезжают тоже.
— У нас эскадрилью сводную забирают на Дальний Восток, но без самолётов.
— Там «кобр» много, видимо поэтому. Значит и нас туда.