– Кого…
– Ага. Знаешь. Моего братца, наверное, знаешь, а?
Глаза Уилли сузились, и он сделал огромный глоток прямо из бутылки. Слотер хотел было схватить ружье, но, увидев, как, не отрываясь от горлышка, на него взглянули замутненные глаза Уилли, оставил руки лежать на столике.
– Очень умно, шеф.
– Ага, и я так подумал.
– Не хотелось бы мне тебя пристрелить.
– Ну, вот и успокоил. Знаешь, эти люди…
– Останутся.
– Если войдет твой брат…
– Он войдет. Он всегда сюда забредает. Ему давно пора уже появиться.
– Слушай, но эти люди… если случится неприятность… ты ведь не хочешь, чтобы кто-нибудь из них пострадал…
– Но я также не хочу, чтобы они, выйдя отсюда, предупредили его.
– Ну, это я понять могу. У него может оказаться…
– Не хочу об этом говорить. Запусти снова эту песню. Почему позволил ей прерваться?
И Уилли повернулся к мужчине, стоящему возле музыкального автомата.
– Запусти, черт бы тебя подрал, эту песню!
Мужчина опустил в прорезь четвертак и нажал на кнопку.
Был он неуклюж: верхняя часть туловища словно находилась под другим углом, по сравнению с нижней.
И вновь из ящика полилась все та же мрачная мелодия.
– Так-то лучше.