— А ты уверен, что это законно? Налицо злоупотребление служебным положением.
— Это просто «модернизация АйТи отдела». Расслабься, никто не узнает.
О чем они болтают? И что это за незваная публика в моей палате? Распахнул глаза: темно, что-то надето мне на голову. Я попробовал снять устройство, но оно было намертво зафиксировано.
— Смотри, еще один проснулся. Помоги бедняге снять дрим-шлем.
Дрим-что? С меня сняли этот шлем — черную громадину с ворохом подсоединенных проводов. Как выяснилось, это не моя палата. Что это за место? Я никогда не был в этой части Санта-Барбары. Вдоль просторного помещения стояли койки, а на каждой из них кто-то спал. На головы сновидцев надеты странные аппараты, похожие на тот, что секунду назад был на мне. Все провода тянутся к монструозной машине с торчащими наружу печатными платами, массивным водным охлаждением и россыпью моргающих светодиодов. Похожий механизм, если не подводит память, я видел в приюте с детьми-уродами. Потом я вспомнил про ногу — та оказалась перебинтована. Рядом со мной стояло два врача, один из них робко произнес:
— Тридцать седьмой?
— Да.
— Как самочувствие?
— Нормально, а что происходит?
— Это новый способ лечения пациентов. Здесь они снимают напряжение и стресс, — он как-то загадочно улыбался.
— Можешь отправляться в свою палату, тебя отведут, — сказал второй.
Ощущение, будто все это время я таскал известняковые блоки. Я еле поднялся с кровати. Здоровенный мудила, который только что зашел, взял меня за руку, и я поплелся за ним. Врачи продолжили оживленное обсуждение.
Мы шли коридорами Санта-Барбары, те были немноголюдны. Я ловил на себе осуждающие взгляды не только персонала, но и психов. Что ОН снова натворил? Стероидный пролетарий дотащил меня до моей палаты, небрежно открыл дверь, и с силой закинул меня внутрь. Дверь захлопнулась. Моя палата ужасно выглядела: кровь никто не отмыл, про рвоту я вообще молчу. Стену украсила парочка новых абстрактных символов, старательно выведенных содержанием моих артерий, но потяжелевшие веки деликатно намекнули, что рисунки не стоят моего внимания. Я свалился на окровавленную кровать, здесь меня отучили от брезгливости.
Вода течет по лицу. Идет дождь, я стою среди внушительной толпы людей. Играет унылая музыка, и звучат пафосные лозунги. Все в черном, я тоже. Похоже, мэшап похоронного марша и гимна Украины.
Значит, я на торжественных похоронах. От обстановки веет неприкрытым тоталитаризмом. То тут, то там люди в кителях, избыточное дублирование символики на поверхностях, даже плач людей какой-то притворный. Помню, в КНДР даже закон такой был, что нужно изображать скорбь три дня после смерти лидера страны, не то тюрьма. Я прошел немного вперед, чтобы увидеть предполагаемого диктатора.
Но все оказалось не так просто. Со скоростью черепахи я проталкивался сквозь толпу зевак, видно, ей не было конца. Кто-то одернул меня за рукав куртки:
— Ты действительно хочешь увидеть, что там? — сказал пожилой человек, стоявший у меня на пути.
Мрачный старик со сверкающей лысиной был одет в немодное потертое пальто с высоким воротником и чем-то напоминал католического священника.
— И что же там? — возмущенно спросил я.
— Уверен, что ты готов к этому? — он показал пальцем в конец толпы, где хоронили виновника торжества.