В четверг поступил звонок от нашего местного агента. Он работал официантом в ресторане «Ла Нонна», и на этот вечер там зарезервировали два столика. Один на четверых, а другой на двоих. Бутылки «Брунелло ди Монтальчино»[31] потребовали открыть заранее, чтобы вино «подышало»[32] до приезда клиентов. Официант не сомневался, для кого зарезервировали эти столики.
Они прибыли в разных машинах. В черном «БМВ» находились два телохранителя. За рулем серебряного «Вольво» сидел Икар. Это была одна из его причуд: он всегда сам сидел за рулем. Оба автомобиля припарковались напротив «Ла Нонны», чтобы те оставались в поле зрения во время трапезы. Я уже занял позицию, сидя в открытом кафе неподалеку и потягивая эспрессо. Отсюда я мог из первого ряда наблюдать за начинающимся представлением.
Я увидел, как телохранители первыми вышли из своего «БМВ» и наблюдали за появившимся из «Вольво» Икаром. Он всегда ездил на «Вольво» — скучный выбор для человека, который мог позволить себе целый парк «Мазерати». Он открыл заднюю дверцу, и оттуда вышла одна из причин покупки столь заурядной машины. Малышу Карло, младшему сыну, было восемь лет, у него были огромные темные глаза и непослушные волосы, как у матери. Шнурок мальчика развязался, и Икар наклонился, чтобы завязать его.
В это мгновение Карло заметил меня, сидящего неподалеку. Его глаза так пристально изучали меня, что я едва не запаниковал. Я подумал: «Мальчик знает». Он как-то узнал о том, что вот-вот произойдет. У меня не было детей, ни у кого из нашей команды их не было, поэтому дети оставались для нас загадкой. Они казались маленькими пришельцами, неразвитыми существами, которых можно игнорировать. Но глаза Карло были ясными и умными, и я позабыл все причины, которыми мог оправдать то, что мы собирались сделать с его отцом.
Затем Икар выпрямился. Он взял Карло за руку и повел жену и старшего сына через дорогу на ужин в «Ла Нонну».
Я с облегчением вздохнул.
Наша команда перешла к действию.
Молодая женщина проходит мимо, толкая перед собой детскую коляску, ее ребенок упрятан под слоем пеленок. Внезапно младенец заорал, и женщина остановилась покачать его. Только я находился достаточно близко, чтобы увидеть, как она проткнула шины автомобиля охранников. Ее ребенок замолчал, и женщина пошла дальше по тротуару.
В этот момент внутри «Ла Нонны» разливали вино, два маленьких мальчика накручивали спагетти на вилки, а тарелки с телятиной, бараниной и свининой появлялись из кухни.
Снаружи, на улице, готовились захлопнуть ловушку. Все шло по плану.
Но я не мог отделаться от образа личика маленького Карло, смотревшего на меня. От взгляда, проникшего в мою грудь и схватившего прямо за сердце. Когда у вас появляется настолько сильное предчувствие, от него не следует отмахиваться.
Я жалею, что проигнорировал его.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Маура ехала с открытыми окнами, и запах лета наполнял машину. Несколько часов назад она оставила позади побережье Мэна и направилась на северо-запад мимо покатых холмов, где полуденное солнце окрашивало поля золотом. Затем начался лес, и деревья внезапно стали настолько густыми, что, казалось, внезапно наступила ночь. Она проехала много миль, не встретив ни одного автомобиля, и задумалась над тем, правильный ли поворот выбрала. Здесь не было ни домов, ни дорог, ни единого дорожного знака, чтобы подсказать, что она движется в верном направлении.
Маура уже была готова развернуться, когда дорогу внезапно перегородили ворота. На арке над ними красовалось одно-единственное слово, выведенное изящно переплетенными буквами: «ИВЕНСОНГ».
Она вышла из своего «Лексуса» и покосилась на запертые ворота, окруженные массивными каменными колоннами. Она не увидела кнопки интеркома, а кованая ограда окружала лес с обеих сторон и уходила далеко вглубь. Маура достала мобильный, чтобы позвонить в школу, но в этой глуши не было сигнала. Лесная тишина усилила зловещий писк комара, и она прихлопнула кровососа, усевшегося на ее щеку. Уставилась на тревожный мазок крови. Другие комары приближались к ней голодным кусачим облаком. Она уже хотела вернуться в машину, когда заметила гольф-кар[33], подъезжающий с обратной стороны ворот.
Знакомая молодая женщина вышла из гольф-кара и помахала рукой. Чуть старше тридцати, в своих обтягивающих голубых джинсах и зеленой ветровке Лили Сол выглядела гораздо жизнерадостнее и счастливее, чем когда Маура видела ее в прошлый раз. В каштановых волосах Лили, стянутых в небрежный хвостик, теперь появились осветленные прядки, а на щеках играл здоровый румянец, контрастирующий с бледным худым лицом, которое Маура помнила по тому кровавому Рождеству, когда они встретились на расследовании убийства. Жестокая разгадка чуть было не стоила им обеим жизни. Но Лили Сол, долгие годы убегающей как от реальных, так и от воображаемых демонов, удалось выжить и, судя по счастливой улыбке, наконец-то победить свои ночные кошмары.
— Мы ждали, что Вы приедете раньше, доктор Айлз, — сказала Лили. — Я рада, что Вы успели до темноты.
— А я уже боялась, что придется перелезать через этот забор, — ответила Маура. — Здесь не ловит мобильник, и я не смогла бы никому позвонить.
— О, мы знали, что Вы приехали, — улыбнулась Лили, вводя код на панели безопасности. — По всей дороге установлены датчики движения. Вероятно, Вы их не заметили, так же как и камеры.