Допустим, сексом. А за такие сокровища какой секс потребуется? Даже представить страшно.

Он, наверное, и так уже пресыщенный донельзя, этот нефтяник саудовских пустынь. Что ему какая-то ее мелкая жизнишка? И потом, когда сразу вот так вот много-премного, делается скучно и ни к чему.

Все эти ценные соображения в долю секунды проносятся в ее мудрой голове. Она тогда шепотом спрашивает свою опьяневшую от сбычи мечт подругу, нравится ли ей этот волшебно щедрый экземпляр.

– Не то слово, – стонет та. – Но он, Катька, похоже, на тебя запал.

– Он – твой. Я такого не заслужила. Я ему не подойду чисто внешне. Должна же я трезво оценивать границы своих возможностей.

Подруга удивленно соглашается. Редко встретишь сейчас такую беспристрастную самооценку и благородство по отношению к конкурентке.

После этого Катерина, переодевшись в свое, выходит из примерочной.

Она, чтобы не огорчить дарителя, демонстрирует свой скромный выбор: небольшую сумочку «Fendi» на память о приятном знакомстве. И усаживается в глубокое кресло рядом с Алексом, который все это время спокойно ждал, наблюдая за возней продавцов.

– Что ж мало так поживились? – спросил он с любопытством, кивая в сторону кассы, где красовалась, ожидая момента оплаты, хорошенькая сумочка.

– А мне это ни к чему. Вот выбрала, чтоб его не расстраивать. Из вежливости, можно сказать. Меня к богатству не тянет. Не в этом, знаете ли, экзистенциальный смысл.

– Ота кака! – сказал вдруг Алекс по-русски. – А в чем?

– А ни в чем, – ответила Катя заговорщицки, ликуя внутри: ведь разгадала! Разгадала! И сделала единственно правильный ход! —

Но в том, чтоб продаваться, смысла нет точно. Себе дороже.

И рыбина заглотила крючок! Глазки загорелись интересом, в голосе объявилось воркованье. При этом он явно Катьку зауважал донельзя.

Подруга закрутила нешуточный роман с арабом. Сласти-страсти начались такие, что Шахерезада со своим Шахрияром отдыхают в тени фонтана.

Катя с достоинством, «без ничего», проводила время с Алексом.

Плавали, загорали, молча лежали. Натирали друг другу спинки, чтоб загар ложился ровнее, сопровождали опьяненных любовью туда, куда те выползали для приема пищи (платил по-прежнему Майкл). Почти в самом конце съездила Катерина в достаточно скромный шопинг-молл, кое-что подкупила.

Алексу, вызвавшемуся сопровождать, объяснила свою потребительскую политику: вещь-де все равно вещь, хоть она стоит миллион, хоть сто баксов. А надоест через какое-то время одинаково. И нечего никого удивлять: главное, чтоб самой было удобно.

И ничего ей ни от кого не нужно. Она ч е л о в е к а встретить мечтает. Друга сердечного. Чтоб на всю жизнь. В радости и горе. Про радость, мол, все помнят, а как до беды доходит, так в кусты. А она – не такая. Ей главное – любовь, нежность, семья, забота, а не потребление. Поэтому предпочитает одиночество.

Алекс внимательно слушал.