Они собрались вшестером в ее гостиной: ребята, Катя и она, Леся.

– Что сначала? Рассказывать или показывать? – предложил на выбор Василий.

– Давай по порядку, – попросила Екатерина. – С того момента, на котором остановились.

– Тогда смотрим кинокартину. Называется «Ночи Лесиндии». Слова и музыка народные. Сценарий и режиссура – совместные.

Смонтировано нами в нечеловеческих условиях.

Фильм захватывал с первой секунды. С того момента, как Саша и Юля оказались в прихожей. Изображение получилось нечеткое: света явно не хватало: тускло светила маленькая настенная лампочка у зеркала. Зато хорошо слышен был каждый шорох, даже довольно слабые звуки свадебного гуляния и вздохи морского прибоя с Лесиных колыбельных дисков.

– Вот оно, – раздался Сашин шепот.

Это он кольцо увидел на столике.

Зашуршал там чем-то: явно убирал расписку депутата. Потом потянулся к полке, где дожидался его верный портфель-«дипломат». Юля стояла тихо. Готовилась, видно.

Выдержанная женщина. Достойно себя ведет, не суетится. Настоящая боевая подруга.

– Что это там шебуршится? – только и спросила.

– А это она себе звуки моря всегда врубает, чтоб лучше спать.

Юля ничего не ответила. Приняла к сведению.

Они покопошились над «дипломатом». Раздались щелчки: оружие подготовили к бою.

Пошли. Четко так, отработанно. Видно, не раз заходила в Лесину квартиру Юля: хорошо знакома была с местностью. Репетировали, скорее всего, не раз, чтоб без сучка, без задоринки вышло.

– Ёп-тыть!!!

Это Саша о чемодан ударился. Бедненький. Она же его предупреждала: не споткнись!

Волнуется, снайпер афганский. Хоть и четыре ордена Мужества за плечами.

Остановились. Переждали. Двинулись.

Юля, как и мечтала, стреляла в Лесю. Очень буднично, ничего захватывающего.