Алик выпустил ему струю из газового баллончика в лицо. Тот схватился руками за глаза, выронив все и начал орать и кататься по полу.

Медведь заржал во все горло и отворив дверь, вышел на крыльцо, чтобы не вдыхать едкий запах перца и газа.

— Ты на кого тянешь, ты, животное? — Заорал Алик. Ты вообще шоль берега спутал, малой? Ты меня валить собираешься? На! Давай! Я вот он. Тут. Хули ты разлёгся, чертила? Загасить тебя самого, прямо тут или сам доберёшься и помрёшь? Знаю все! Доложили! Есть доказательства. Переписка. А ты думал что? Меня тут каждая собака призирает? Че за хуйня? Как объяснишь это?

Сыч пуская каблуком сопли и слюни, задыхался и верещал, как обиженный ребёнок.

— Я я…я. Не я. — Заикаясь, пытался отвечать Сережа.

В дом вошел Шура, вместе со своим товарищем Бабаем. Вынув руки из карманов, отряхнул обувь и огляделся.

— Шо ты там блеешь, овца? Отвечай, когда тебя люди спрашивают! Хер ли разлегся? Встань! — Подойдя ближе, обратился к Сычу Шура.

Миха и Бабай выволокли его на крыльцо, чтобы он продышался и смог хоть что-то внятно сказать. Прислонившись к мокрой бетонной колонне, Сережа сидел и протирал глаза рукавом кофты.

— Вы не знаете. Вас всех на куски покрошат за меня. Вы это зря затеяли, суки! Леша приедет и вам пизда! — Истерил он не в себе.

— Ты! Выблядок Аськинский! — Ударил по бороде его ладонью Саня. — Леша твой — сявка гнилая! И эту информацию я скоро доведу до всех. А сейчас отвечай.

— Че отвечать? — Злобно выдавил из себя Сыч.

— Отвечай, за что и зачем приехал Алика грохнуть? От куда ствол бля?

— Лёха дал! Я с ним повязан. Вас угандошат за меня! — Не прекращал грубить Сергей.

— Ты, обмылок! Если Бугор узнает, о твоей выходе, он сперва Алёшу твоего закапает, потом сюда приедет и тебя, об колено обломает. — Ответил ему Лебедь.

— Ты меня сейчас послушай! Ты из себя кого строишь? Великого и крутого уркагана? Наблатыкался на зоне с Лешей? Опять захотел? Так не вопрос. Заезжай. Сейчас тебя мусорам сдам, со шпалером на кармане. А в зоне пущу прогон, под шконку там мигом задвину, из петушиного угла не выберешься. И не будет там твоего Торпеды уже. Сдохнешь. Такой ты себе жизни захотел, когда согласился на мокруху? Это я мигом организую. — Шепелявил Саня.

Сыч только опустил голову и сжал глаза. Потекли слезы.

— Ты это, знаешь что, парень. Валил бы обратно в свой залупинск! С Лехой по этому делу, отдельный разговор будет. А ты не вывезешь. Вы с ним и так уже, по краю ходите. Езжай, пока совсем не вкрячился и пока тебя самого тут не пришибли. — Продолжил Шурик.

На следующий же день, Сережа собрал вещи и отправился обратно на объект. Там Бугор долго выспрашивал его, откуда на лице ссадины и что случилось. А когда узнал, в чем дело, дал ему такого леща, что Сыч полетел до самого своего Красноярка. Леха тоже получил по роже, да посильнее.

— Ты че бля на хуй? Говна въебал? Ты че творишь? Ты на своих уже замахнулся. Гандон ты! Совсем рассудком тронулся? Не погляжу я, что ты мне кореш. Убью бля! Еще раз тебе хребет сломаю, ни один врач не соберёт больше. — Рычал Женя, стоя над Лехой.

Тот лежал возле кровати, утирая разбитый нос и глядел пустыми глазами на Бугра.