На теле его присутствовали разные наколки. Голова была полностью седая, хотя на вид лет ему было не больше сорока.
— Еще один спекся. — Сказал еще кто-то, из угла комнаты.
— Это Мордвин. С третьего отряда. Говорили, он вроде бугром ходил. На хрена нам козла сюда подселили? — Сказал третий, молодой крепкий парень в спортивной кофте.
— Видимо с мусорами характером не сошелся. Наслышан я за него. А подселили козла не зря. Ментам надо, чтобы мы с ним тут тоже разобрались и наказали. Но только мы не доставим им такой радости! — Ответил седой. — Тащите его на ту шконку. До завтра отойдёт. Это все кума делишки.
Рано утром, когда еще даже не рассветало, Торпеда очнулся. Горел тусклый свет, прокопченной лампы. Стояла звенящая тишина. Только в углу, возле туалета шипела вода в трубе. Рядом кто-то сопел. Леха привстал с кровати и огляделся. На небольшом окошке, стояла решетка. Дверь была железной, сто раз покрашенная краской, которая снова стала отлетать уже кусками, от своей толщины.
— Ну здравствуй, бугор! — С презрением произнёс парень в спортивке.
— Где я? В под крышей что ли? — Пробубнил Леха в ответ.
— Именно. — Прохрипел седой. — Как тебя то сюда занесло? Не угодил администрации? Объяснишь, как так?
— А кто вы тут такие, чтобы я перед вами оправдывался, а? — С ходу понес Торпеда. — Кенты вы мне шоль, али близкие? Я вас тут первый раз в жизни вижу и на ваши вопросы отвечать не стану!
— А ты не дерзи, парень. Ты так мог на воле, со своими друзьями базарить, а тут зона, к тому же крытая. За это и спросить можно. — Проговорил старый сиделец.
— Ты что ли с меня спрашивать будешь? Ты тут поставлен судьбы вершить? Или помощником кумовским заделался, вместе с кодлой своей? — Не успокаивался Торпеда.
— Широко базаришь! — Приподнялся здоровый парнишка.
— Ша! — прикрикнул сразу же седой. — Меня зовут Заурбек. Можно просто Зурик. — Представился он. Я был смотрящим за этим лагерем, пока не началась перережимка. Лет восемь назад, тут черный ход во всю гремел. Теперь уж живем на крытке. А ты, как понимаешь, из сук сюда поднялся.
— Да мне твое обозначалово и мнение на хрен не нужно! Кем ты был и кто ты сейчас — меня не интересует вообще! Сейчас вся власть у мусоров! А ты обычный зек, как и все остальные. — Глядя в упор, ответил Леха.
— Парень ты дерзкий, с гонором и нрав у тебя наш — воровской. Только вот ошибся ты. Различие между нами есть! Я красный бант не одевал, а ты примерил! Ладно. Хватит кусаться тут. Тебя к нам по ходу на долго. Где косяков то напорол? За что закрыли? — Поинтересовался Зурик.
— С кумом и с хозяином во мнениях не сошлись. Слишком туго решили они тут ремешки всем затянуть. А я не согласный. Такой ответ устроит? — Все так же на рэ, отвечал Алексей.
— Устроит. Но ты бы не дергался тут особо тоже. Тут контингент другой, тоже со своими укладами. И еще совет. Если менты решили тебя прижучить, обязательно дожмут. Кум просто так, ни чего не делает. Добьют и поставят раком. Или просто прессовать будет каждый день, а потом и сам не вывезешь — согласишься на все их условия. СУС малиной покажется.
— Это мы еще посмотрим, кому тут будет хужее! — Сквозь зубы процедил Леха. — Есть закурить у кого-нибудь?
После завтрака, Леха присел к Заурбеку и начал разговор сам.
— Зурик, ты тут сколько лет паришься?