— Убери, — я покосился на нее. — Здесь так не принято, дурной тон.

— Почему это? — она стояла с мечом наперевес.

— Лишние подозрения, — я навинчивал глушитель на пистолет. — Будь проще.

— Вечно ты так, — упрекнула меня она, но меч спрятала, и достала пистолет.

— Конвой от вас в двух минутах.

— Мы готовы.

Водилы похоже были в ПНВ — фары выключены, хотя скорость была приличная. Я набрал побольше силы, хлопок в ладоши, и…

Шедший первым джип вильнул, его занесло, и ему в борт ударил фургон.

— Работаем, твой джип — мой фургон, — бросил я Хитоми, и понесся к «Хаяйфу».

Фургону досталось здорово — передок смялся, и на землю тонкой струйкой тек бензин.

Двое без сознания спереди — контроль, теперь больше не очухаются. Я зашел в заднюю дверь, и стал методично разряжать магазин пистолета. А, вот и профессор, выглядевший не совсем так, как на снимке, но все же легко узнаваемый. Ну в него я вогнал три пули — одну в голову и две в грудь, следя за угасанием его ауры.

— Все, — подбежала ко мне Хитоми. — Готово?

— Да, — сказал я. — Подгоняй фургон.

Мы перетащили тяжеленный ребристый бокс в наш фургон, и Хитоми, сидевшая за рулем, дала по газам.

— Нехорошо как-то оставлять их вот так, — она бросила взгляд в зеркало заднего обзора.

— Больше улик криминалистам оставим. Пусть прижмут американцев посильнее.

И тут, словно угадывая желание Хитоми, сзади раздалась вспышка, осветившая пустынную дорогу, и фургон занялся пламенем.

— А вот теперь — ходу! — сказал я ей. — Сейчас здесь будет много народа.