— Сгодится и мозговая ткань одноклеточных, которые мешают мне заниматься делом, — сварливо сказала Мизуки. — Особенно куриные мозги ёкаев, точнее, кошачьи. Их специально делают упрощенными, чтобы проще было зашивать туда биопрошивку.

— Ах ты… — Хитоми чуть не бросилась на умницу.

— Отставить! — рявкнул я. — Ну а ты, Мизуки, действительно воркоголик. Сейчас-то можно расслабиться, солнышко светит, зелень, небо-то какое голубое!

— Ладно, — со вздохом сказала Мизуки, и переключилась на содержимое скатерти. — Но все равно с Тамуро надо что-то делать.

— Поручим это нашей сладкой парочке, — сказал я с набитым ртом. — Они у нас спецы по борёкудай, вот пусть и поработают.

— Вы все об этом? — усмехнулась Хитоми. — Дались они нам. Ну выпускали бы они что-нибудь путное, или майнили заклинания, так ведь нет. Кроме боевых шалав и наркоты почти ничего.

— Это ты с Кубота-кай перепутала. После разгрома их лабы они окончательно перешли на бордели и наркоту. А вот Тамуро-кай еще и завод мехов держат. Сельскохозяйственных, типа. Только вот у них на манипуляторах есть дополнительные крепления и разъемы под навесное оборудование.

— Куда очень хорошо вешается крупнокалиберный пулемет или автоматический гранатомет, — констатировал я, отпив глоток «Асахи». — А еще у них интеллектроника, химия — опять же исключительно сельскохозяйственная, в основном пестициды и гербициды — и прочая шняга двойного назначения. Так что Ронину с Такэдой придется очень сильно попотеть, как в сэнто, чтобы до них добраться.

— Ну может быть, я сильно не вникала, — сказала Кошка. — И потом, кто из кланов не держит бордели и не банчит наркотой?

— Мы, — сказал я.

— Ну мы-то и не клан вовсе, если уж честно. Хоть нас таковым и считали, пока не развеяли этот миф, — вздохнула отвлекшаяся наконец Мизуки.

— Так или иначе, сегодня отдыхаем, а завтра за дело. Все все поняли?

— Ну так на ком мы остановились? — спросила Хитоми. — Помнится, мы собирались пощупать за мягкое чувствительное место заместителя министра внутренних дел?

— Мягкое и чувствительное место у него — кошелек. А также активы в наших и зарубежных банках, недвижимость опять же там и здесь, ну и прочее у него в загашнике, — сказала Мизуки.

— Нет, давайте пока начнем не с одного из главных коррупционеров страны, — сказал я. — Если мы начнем щипать эту сволочь в нашем обычном стиле, то мусора поймут, что что-то тут не так, прикинут хрен к носу, и начнут подозревать, что все-таки «Тора» была и никуда не делась, начнут копать. Им мы займемся потом.

— Жаль, — вздохнула Кошка. — Судя по досье этой сволочи, там есть, за что подержаться. Этой скотине место на колу посреди Дворцовой площади, как раз напротив Кокё, чтобы император полюбовался. Да и сам министр сволочь еще та.

— Ладно, как до него доберемся разрешаю тебе сделать с ним, что хочешь. Кол вкапывать не буду, а гирляндой обмотать помогу. Но пока отвлечемся от него, что у нас там еще по списку?

— А больше ничего. Шесть лабораторий из семи нами уничтожено, остался замминистра.

— Вот только кроме него в живых осталось еще трое глав дзайбацу, они-то не были в своих лабах во время ядерного удара.

— Может, поручить их ликвидацию Ронину? У нас же есть отдельная ударная группа, — предложила Кошка.