– Но эти деньги помогут заткнуть дыру в бюджете и…
– Ты, надеюсь, собираешься наложить вето?
– Вето? – ошеломленно переспросил Оливер.
– Пойми же, парень. – чуть усмехнулся сенатор, – я не о себе забочусь. Но у меня полно друзей, вложивших в табачные плантации денежки, заработанные потом и кровью, и я не хотел бы, чтобы они терпели убытки от твоих живодерских налогов!
Наступило неловкое молчание.
– Так как же, Оливер?
– Вы правы, вряд ли это справедливо.
– Ты сделал бы мне огромное одолжение!
– А я слышал, что вы продали свои табачные плантации, Тодд, – пробормотал Оливер.
– Да мне это и в голову не приходило! С чего ты взял? – удивился сенатор.
– Последнее время суды завалены исками к табачным компаниям. Спрос падает и…
– Ты говоришь о Соединенных Штатах, сынок. Но мир и без них достаточно велик! Погоди, пока мы не начнем рекламные кампании в Китае, Африке и Индии! – отмахнулся сенатор и, посмотрев на часы, поднялся. – Мне давно пора быть в Вашингтоне. Нужно успеть на заседание комиссии.
– Счастливо долететь.
– Теперь все будет о"кей, сынок, – улыбнулся сенатор. – Все будет о"кей!
– Какого дьявола мне теперь делать, Питер? – расстроенно допрашивал Оливер. – Повышение налога на табак – самая популярная мера из всех, что мы приняли за эти годы! Сами знаете, как люди стали относиться к курению! И какие, спрашивается, основания наложить вето на законопроект? Да меня попросту съедят!
Питер вынул из кармана несколько скрепленных вместе листочков.
– Все ответы здесь, Оливер. Я уже успел поговорить с сенатором. У нас не будет никаких проблем. На четыре часа назначена пресс-конференция.
Внимательно прочтя бумаги, Оливер кивнул:
– Неплохо.
– Это моя работа, Оливер. Я еще нужен вам?