– Стойте, хватит ругаться, Маша одевайся, нет, сама не пойдешь, я тебя понесу. Сашенька с Авдотьей все в порядке? Прекрасно сейчас тогда и тронемся в путь.
Хрустит песок и мелкая галька перекатывается под подошвами старых матросских сапог, маленькие пальчики несостоявшейся утопленницы ворошат жесткий ежик стриженных волос Александра, рядом белокурая тезка все что-то расспрашивает, он отвечает на "автомате" не вникая в смысл слов, сзади компанию догоняет переваливающаяся словно утка кухарка. Временами приходится останавливаться, чтобы подождать ее. И только перед знакомой калиткой он вернул своей пленнице свободу. Не удержался, легкий поцелуй, в голову на прощанье, его губы утонули в густом море волос, вкус морской соли остался на память. Когда она только успела расплести свою смешную короткую косичку? Но если честно, этот чертенок заслуживает другого знака внимания применительно к другой части тела, но это уже не его проблемы, пусть Спицыны сами разбираются.
– Сашенька, пойдемте к нам, – тянут его за собой сестры.
– Зайдите, барин как раз о вас намедни вспоминал, – это Авдотья наконец обрела дар речи.
– Нет девочки, я пойду, и так уже опоздал…
– Тогда мы сами тебя навестим, можно?
– Да конечно, только…
– Папа каждую неделю в морскую библиотеку ходит, мы с ним будем. Он поспешно отправился к центру города, там ждут дела, но вкус морской на губах еще долго будет напоминать о необычном происшествии.
…Вот и явились, не запылились, значит, бывший штурман отправился на смотровую площадку, там у них клуб "пикейных жилетов", отставники, старые пеньки, обсуждают вопросы войны и мира, а девочки сумели отыскать Сашку здесь. Еще и подарок принесли, крестик нательный, свой он где-то ранее посеял, поэтому пришлось девчонкам сказать, что утопил, когда спасал.
– Сыграй нам еще раз, пожалуйста! – искорки так и скачут в бездонных черных глазах Марии, ну как такому чуду отказать.
– Да я ведь не умею толком, фальшиво выходит.
– Нет, нам мелодия приглянулась, – теперь его дожимает Саша, – мы послушаем и постараемся запомнить, может и слова для нее есть?
– Нет, но даже нот не знаю, – он делает попытку увильнуть, от грядущего позора.
– Я тоже ноты не разбираю, буду за пальцами смотреть, – тезка неумолима, приходится покориться.
Со старшей он кое-как поделил старый стул, а младшая без церемоний влезла на колени, все, взяли в плен. Далее пришлось "музицировать" по второму разу получалось хуже, но подключилась Сашенька, и в четыре руки и три голоса пошло на удивление гладко, хоть на пленку не записывай. Вот только…
– Саша, ты по дому, по родителям тоскуешь?
Руки бессильно опускаются на потемневшие от времени клавиши инструмента, голову заполняет дикая каша, словно на одном экране безумный киномеханик прокручивает одновременно несколько лент, образы мелькают как в стекляшки в калейдоскопе. Попали в самую больную точку, почему дети задают такие сложные вопросы?
– Да… нет… нет… дом… – он пытается одновременно сказать, что тоскует и что дома то у него как бы нет, совместить несовместимое, "предок" настойчиво лезет наружу со своими воспоминаниями, сбивая с толку.
– Вот и у нас мама умерла, когда я была маленькой, а Маша ее и совсем не помнит. А у тебя невеста там в деревне есть?
– Сашенька не надо об этом, тяжело вспоминать… скорее всего я уже никогда туда не вернусь.