Закрыв глаза, я лишилась чувств, вспоминая, как это ощущалось, когда он, наконец, сдался.

Давление его пальцев на затылке. Тепло его губ. Это первое шокирующее движение его языка между моими губами, тонкий намек на шоколад, приправляющий поцелуй.

А потом…

Я открыла глаза, склонилась к туалетному столику и, подняв подбородок, уставилась на свою шею.

Его рот скользит по моему горлу. Его руки в моих волосах. Тепло исходит из его тела, в то время как он нависает надо мной, высокий, сильный и мужественный.

А потом…

Его пальцы под моими бедрами. Мое поднятое тело. Мои ноги вокруг него…

Я поставила свою зубную щетку и положила руку на свой трепещущий живот.

Его вес на мне.

Его руки под моей футболкой.

Его рот на моей груди.

Его язык на моей…

Боже мой! Боже мой! Боже мой!

Никогда не чувствовала себя также хорошо за всю свою жизнь.

Где, черт возьми, он узнал обо всех этих фокусах? Почему другие парни, с которыми я была, не знали о них? Как такое было возможно, что я никогда не была с кем-то, кто знал, как заставить меня кончить так, будто все мое тело медленно лопается по швам?

Я хлопнула обеими руками по губам, вспоминая, насколько я была громкой. Я сильно покраснела.

Как неловко! Вероятно, он привык к женщинам, которые были более опытными и изощренными во время секса. К женщинам, которые стонали и мурлыкали, а не кричали, как девочка-подросток на американских горках.

Опять же, он, похоже, не возражал. Я вспомнила, как ощущался его член сквозь джинсы, когда он лежал на мне. Толстый, длинный и твердый. Он был на той же волне, что и я. На мгновение я задалась вопросом, что бы произошло, если бы Пейсли не проснулась.

Мы бы пошли дальше? Мы прошли бы весь путь?

Мой живот скрутило, тазовые мышцы сжались. Мое дыхание остановилось.