– К тебе! Поддерживать  в сложной ситуации.

– Вот уж спасибо, я как-нибудь сама. Не для этого я уезжала.

– Значит, отец Донской, раз сбежала.

– Это мой ребенок. От донора.

– От донора? – спал с лица Даня.

– Да, – я научилась лгать почти не моргая.

– А меня попросить не могла? У меня знаешь какие отличные гены? Я тебе семейное древо покажу, обалдеешь!

– Пугают меня обладатели семейных деревяшек. Я лучше по-простому, обычным путем.

– Ничего себе обычный путь – из пробирки. Не в курсе, что самый обычный – это когда мужчина и женщина в постели.

– В курсе, – мрачно заметила я.

Почему я не призналась? Почему соврала? Будто за язык черт дернул. Не смогла признаться. С другой стороны, почему я должна? Еще растреплет…

Хотя, я сама на эмоциях отцу ребенка призналась во всем, но он и так мог сложить дважды два. Уверена, тот доктор из частной клиники все сроки ему сдала. Никакой врачебной этики!

И почему на моем пути попадаются такие непрофессионалы?

– Эх, обидела ты меня до глубины души. Я бы с удовольствием помог!

– А за горизонт бы скрылся?

– А Донской скрылся?

– Я очень на это надеюсь. Ты… его не видел?

– Знаю, что он вернулся в родной город и неожиданно пошел в конфликт с отцом. Продает пакеты акций одних фирм, скупает другие. Совершенно не пойму, чего он добивается. Раньше сидел спокойно, работал на семейный бизнес, а теперь… – Даня замолчал, будто хотел оставить догадки при себе.

А мне так хотелось, чтобы договорил! Но показать такой ярый интерес к Валере и его делам я не хотела.

Уехал, значит… Почему-то с этим пониманием пришла жуткая пустота в душе.