— А вы что же, простили? — спросила я. Он кивнул.

— Как вы могли?

Ши Чонгминг закрыл глаза, на его лице играла улыбка. Он долго молчал, обдумывая ответ. Могло показаться, что он уснул, если бы не его руки — они двигались и трепетали, как умирающие птицы.

— Как? — переспросил он и поднял голову. — И в самом деле, как? Кажется, что это невозможно, верно? Но я многие годы размышлял об этом — годы, в которые я не мог выехать из собственной страны, годы, в которые не выходил за пределы собственного дома. Пока меня не вышвырнули на улицу, пока не прогнали по городу с табличкой… — Большим и указательным пальцем он ткнул себя в грудь, и я немедленно подумала о фотографиях, сделанных в период Культурной революции. — Красные отряды сгоняли в толпу людей и вешали им на шею таблички типа «Ученый — ренегат» и «Антипартийный элемент». Пока вы этого не испытали, вам не дано познать человеческую натуру. Прошло много времени, но я постиг одну простую вещь: я понял, что такое невежество. Чем больше я его изучал, тем больше становилось ясно, что их поведение было вызвано невежественностью. Да, в Нанкине была горстка солдат, и в самом деле злобных по натуре. Этого я оспаривать не стану. Ну а другие? Самым большим грехом была их невежественность. Вот так все просто.

Невежественность. Я подумала, что об этом мне многое известно.

— То, что они делали в вашем фильме. Вы это имели в виду? Это и есть невежественность?

Ши Чонгминг не ответил. Его лицо закрылось, и он сделал вид, что занят бумагами. Упоминание о фильме каждый раз заставляло его замолчать.

— Вы это имели в виду, профессор Ши?

Он отодвинул бумаги, убрал все со стола, готовясь перейти к делу.

— Хватит, — сказал он, — не будем об этом говорить. Садитесь и скажите, почему вы сегодня ко мне пришли.

— Я хочу знать, что вы имели в виду. Вы хотели сказать, то, что они сделали…

— Прошу вас! Ведь вы сегодня не зря ко мне пришли. У вас появились какие-то мысли, я вижу по вашему лицу. Садитесь.

Я неохотно подошла к столу, села напротив, положила руки на колени.

— Ну? — сказал он. — И что же это?

— Я читала, — вздохнула я. — О китайской медицине.

— Это хорошо.

— Есть миф. История о божестве, божественном земледельце, который упорядочил все растения. Верно?

— По вкусу, температуре и качеству. Да. Вы говорите о Шен Нонге.

— Стало быть, я должна решить, к какому из этих разрядов следует отнести средство Фуйюки?

Ши Чонгминг смотрел мне в глаза.