— Ну, это уже не нам с вами решать, — произнёс Пилатов, возвращая микрофон себе. — Такова была воля усопшего, тем более родного отца.
Но женщина привстала, несогласная с мнением ведущего. Видя напор, с которым она к нему потянулась, он снова даль ей слово.
— Не соглашусь с вами, Корней. Если бы их отец, тот самый долларовый миллионер увидел до какого состояния довели себя его дети, то вряд ли бы захотел оставлять им свою имущество. Это ж какими людьми надо быть, чтобы так убого проживать свою жизнь? Стыда у вас нет, дорогие мои. Не заслужили вы такой радости.
Толпа громко зааплодировала, поддержав слова женщины. Корней, решив, что для начала достаточно, поспешил спуститься вниз к гостям. Вадим бестолково окидывал тучным взглядом шумную толпу. Он искренне не мог понять, чего они так возбудились. Решив на время прикусить язык, он скрестил на груди руки и откинулся на спинку дивана, приняв позу обиженного ребёнка. В это время Вера хлопала в ладоши вместе с остальными. Она до конца не понимала суть творящегося балагана, поэтому делала то же, что и остальные.
— Вам есть что возразить, Вадим? — спросил ведущий, вернувшись на исходную позицию.
— Я ничего не буду говорить. Я понял, вы это специально подстроили. Хотите закатить шоу. Что ж, не буду вам мешать.
Толпа возмущённо загудела, и Корней в очередной раз поднял руку вверх.
— Тишина в студии! — Он терпеливо выждал пока последний возмущённый зритель не смолкнет, и только потом продолжил, вернувшись к Вере: — Вера, кого вы вините в том, что оказались в таких неприглядных условиях? Мы видим, что условия, в которых вы оказались, просто катастрофичны. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Мне некого винить, Корней. Ни брата, ни сестру. Мы уже давно стали сами по себе, ещё с тех самых пор, как оказались в детском доме.
— К детскому дому мы ещё вернёмся. Но, всё же хотелось бы уточнить: вы, ваш брат Вадим и средняя сестра Нелли. Все ли из вас оказались в таком бедственном положении, или кто-то живёт чуть лучше?
Тут женщина слегка задумалась.
— Но ведь скоро всё изменится, правда? Мы ведь теперь миллионеры.
В студии повисла гробовая тишина. Ни ликований, ни возмущений слышно не было. Да и что можно было возразить? Вера глупо улыбалась в то время, как Пилатов обдумывал следующий вовпрос.
10 глава. Расспрос с пристрастием
Находясь в комнате ожидания для гостей программы Нелли отчётливо понимала, что всё происходящее по ту сторону экрана никак не вписывалось в её представление о том, как должно было быть. А может всё так и было запланировано? Может быть всё идёт по заранее написанному плану? Во всяком случае это никак не умещалось в голове. И этот ужасный сюжет о Вадиме, представившего его публике как отпетого тунеядца и пройдоху. И тот страшный ролик про дом Веры, который больше походил на фильм ужасов, нежели на что другое. Что же будет дальше? Они ведь ещё не показали сюжет про неё.
Впервые у женщины самопроизвольно затряслись коленки. Мало того, что она явится с разукрашенным лицом, так ещё неизвестно что такого они могли приготовить про неё. Явно ничего хорошего. У них, видимо, такая установка, представлять всё в жутком свете, сгущая краски и преувеличивая детали. Впрочем, а может они и правда были похожи на семейку Адамс? Может действительно они выглядели так, как показали на экране? От этих мыслей снова стало не по себе.
Нелли с ужасом продолжала наблюдать, ожидая, когда, наконец, её вслед за братом и сестрой позовут в студию. Но её не торопились звать к гостям. Тем временем в студии становилось всё жарче и жарче.
— Скажите, Вера, а что вы можете сказать о маме? Что вы можете рассказать про неё? — решил сменить тему Корней.
Массовка продолжала возмущённо шептаться, но мало-помалу стихала.
— О маме? Мама сидела на стакане. Всё из-за него, точнее, из-за его ухода. Она так и не сумела оправиться от шока, вызванного потерей мужа. Естественно, всё это сказывалось на нас. Больше всего доставалось именно нам. Поначалу я этого не понимала. Маленькая была. Думала, что папа вернётся, но он так и не вернулся домой. Мама ушла в себя, а мы остались сами по себе. Порой даже забывала готовить нам еду. Вот как-то так.