Ван Вейтерен, сидевший в оконной нише, сложил газету и встал.
– Когда появился Эггерс? – спросил он. – В мае или…
– Скорее в начале апреля… хотя поначалу он ездил туда-сюда. Симмель въехал в свой дом в феврале.
– И какие ты из этого делаешь выводы? – спросил Кропке.
– Никаких, – ответила Беата Мёрк. – Просто подумала, что это стоит взять на заметку.
Ван Вейтерен тщетно рылся в карманах в поисках зубочистки.
– Возможно, неплохая идея, – пробормотал он себе под нос. – Пожалуй, нанесу один визит…
«Визит? – подумал Кропке, когда за комиссаром захлопнулась дверь. – Что за визит, черт побери?»
По дороге Ван Вейтерен заглянул в кабинет Баусена, который разбирал содержимое ящиков письменного стола.
– Сжигаешь мостки?
– Да. Не хочу оставить после себя ничего компрометирующего. Кропке иногда бывает таким дотошным.
– Никаких новых идей?
Баусен покачал головой.
– Прошло девять дней, – сказал он. – Говорят, если не раскроешь преступление за две недели, то уже не раскроешь его никогда.
– Ну, тогда у нас еще вагон времени, – кивнул Ван Вейтерен. – Ты беседовал с этим Мандрэйном?
– Мандрэйн? А, ну да… а что?
– Просто у меня возникла одна мыслишка… Насколько я помню, реванш за мной?
– Милости прошу, – улыбнулся Баусен. – Примени нимцо-индийскую защиту, и выигрыш тебе обеспечен.
– Я принесу с собой бутылочку. Не хочу больше расходовать твой пенсионный запас.
Баусен развел руками: