Рано утром в понедельник я ненадолго уезжаю из больницы, чтобы оказаться на работе, пока никто не пришел. Я хочу забрать из офиса свой ноутбук и спрятать фотографию Блейк поглубже в ящик моего стола, где, я знаю, никто не сможет ее найти. По пути обратно в больницу я заезжаю домой, принять душ, переодеться и бросить в сумку кое-какие свои вещи. Остаток этого дня и весь следующий я не отхожу от нее, большую часть времени наблюдая за тем, как она спит. Пытаясь во время лечения ограничить ее мозговую активность, ей вводят через капельницу обезболивающие и несильные седативные препараты. Во вторник в обед мистер Томпсон и Джей приходят навестить ее, но она не может пока долго бодрствовать.

В среду после обеда ей опять делают компьютерную томографию и видят, что отек значительно спал, и нигде в мозге нет кровотечения. Невролог соглашается отпустить ее под мою ответственность до следующего понедельника. Блейк пытается спорить, утверждая, что может сама позаботиться о себе у себя дома, но ничто на свете не заставит меня оставить ее в данный момент одну. К счастью, врач угрожает оставить ее в больнице, если она не согласится.

В среду вечером Сара помогает мне устроить Блейк в моей комнате, а затем исчезает на кухне, чтобы приготовить нам обоим «человеческий», как она выражается, ужин. По мере того, как из организма Блейк постепенно выходят лекарства, она становится все более активной, и, съев запеченного цыпленка с рисом, ей уже не сидится.

— Мне нужно выбраться из этой кровати, — ворчит она.

— И что ты собираешься делать, выбравшись из нее? — поддразнивая, интересуюсь я.

— Я не знаю: потянуться, пройтись тут, принять ванну… что угодно, только больше не лежать.

Она морщит нос и озорно хрюкает.

Я смеюсь глубоким грудным смехом, потому что нахожу ее ворчание восхитительным, и я счастлив от того, что ей лучше.

— Не уверен насчет растяжки и прогулок, но если тебе хочется принять ванну, я думаю, это возможно. Но сначала нужно принять лекарства.

Она вскидывает голову и слабо улыбается.

— Договорились. Я так устала от больничного душа, что была готова вопить, если бы мне пришлось еще раз туда зайти.

Я хватаю с тумбочки пузырек и высыпаю прописанную дозу препаратов. Она глотает одним махом две таблетки, а потом ждет, когда я отнесу ее в ванную. Опухоль с лодыжки все еще не спала, нога сильно болит, и я ни в коем случае не допущу, чтобы Блейк опять упала и получила еще одно сотрясение.

— Позволь мне сначала раздеть тебя здесь, на кровати. Это будет проще, чем в ванной, — предлагаю я, прежде чем снять с нее через голову футболку и стянуть вниз пижамные штаны и трусики.

Мои глаза оглядывают ее обнаженное тело, и я мгновенно становлюсь твердым. Мне нравится, что она уже чувствует себя рядом со мной достаточно комфортно, не стесняется и не пытается прикрыться. Глядя на мою очевидную эрекцию, она нервно хихикает.

— Доктор сказал что-нибудь про эмм…

Блейк останавливается, не желая произносить слово.

Я наклоняю голову набок и смотрю на нее, будто не понимая, что она имеет в виду.

— Сказал что-нибудь про что?

Ее взгляд перемещается от моих натянутых боксеров к лицу и обратно.

— Об этом.