Она не шутит, совсем не шутит.

Настя приставляет к моей шее тупое рыло шприца, и я ощущаю два болезненных удара. На мгновение голова начинает кружиться, а спустя пару мгновений тело становится лёгким, словно воздушный шар. Возвращается Фёдор. ОН кажется задумчивым.

— Внутрь заходим только мы, — сообщает командир. — Остальным группам приказано контролировать входы здания и не вмешиваться.

— Это как же? — пыхтит Егор. — В смысле: такая огромная байда и нам её вчетвером зачищать? Да они там с дуба рухнули или чего?

— Цель операции — не зачистка, — Федя смотрит на меня. — Это лишь побочка. Приоритеты сегодня совсем другие.

— Смекаешь, Лёнечка? — воркует Зина. — Недаром тут настоящий консилиум патологоанатомов-гомеопатов собрался. Им так интересно посмотреть на тебя в деле, что все аж из трусов выпрыгивают.

— Радиопереговоры — только по делу, — морщится Молчанов. — Что там по планировке места?

— Скучный ты человек. Фёдор Батькович, — хмыкает Зина. — Ну так слушай свою нудоту: имеются пять больших ярусов с тремя переходными площадками. На первом и третьем ярусе — большие открытые пространства. Это всё, что мы имеем по последней достоверной информации. Сам понимаешь, если корпус основательно загажен, то новые обитатели перепланировали его, как им вздумалось.

— А так оно скорее всего и есть, — Надя скрипит зубами.

— Понятно, — Фёдор осматривает свою винтовку, снимает с пояса шлем и надевает. Забрало пока не опускает. — Выдвигаемся.

Шагаем по вязкой влажной земле, и Егор ворчит, что нас могли бы доставить прямиком ко входу.

— А ты такси вызови, — хихикает Надя и скалит зубы, глядя на Настю. Той тоже доверили ствол: компактную Скопу. Значит, Михальчук идёт внутрь вместе с нами. — Совеем обленился, дармоед. Тренер в качалке знаешь, что сказал про тебя?

— Знаю, — нос у Хоменко тут же становится белым. — Можешь не повторять. Глупый и завистливый человек.

— Лёня, — тихо говорит Настя, — постарайся себя полностью контролировать каждую секунду операции. Если во время контакта почувствуешь себя хоть как-то непривычно или вдруг начнут путаться мысли, немедленно выходи из боя и отступай.

Надя кривит рот, собирается что-то сказать, но передумывает. В этот самый момент мы добираемся до входа в постройку. Четыре ребристых колонны, накрытые треугольной крышей, вызывают воспоминания о строениях древней Греции. Закос такой, выходит. Сам вход перекрыт большим деревянным щитом, серым от пыли и старой паутины. Такое ощущение, что тут тысячу лет никого не было.

Однако Фёдор указывает рукой на землю и становится ясно: ходят тут много и часто: всё изрыто следами босых ног. Многие — совсем свежие. Напоминают человеческие, но чересчур вытянутые с глубокими отпечатками длинных когтей.

— Сурок, — командует Фёдор и все. В том числе и Настя, принимают препарат. — Лёня, ты должен идти впереди, а мы — сзади, с интервалом в десять шагов.

— Как на живца, да? — бормочет Надя. — Федь, ты чего, реально его на убой хочешь послать?

— Хрена, — Молчанов опускает забрало. — Моё решение: двигаемся обычным порядком.

— Нет, — теперь возражаю я. — Камеры всё зафиксируют, и ты получишь по шапке. Больно получишь. Так что действуем, как приказано.