Пока бежал к дому, продрог и вымок до нитки. Огибаю пятиэтажку, заглядываю в окно со стороны двора. На подоконнике сидит плюшевый медведь, машет правой лапой - это знак, Витя ждет дома, внутри безопасно. Поднимаюсь.

Костяшки пальцев отбивают в косяк два коротких и два длинных. Дверь открывается. Витя держит скомканную наволочку у виска, часть, что прилегает ко лбу, окрасилась в бордовый. Левый глаз покусали пчелы, на верхней губе засохла коричневая корка.

Смотрю на колени, по телу пробегает судорога отвращения. Синтетические штаны запеклись в ране, там же вижу кусочки асфальта и песчинки. Представляю, как будет снимать, по рукам бегут мурашки. Олимпийка пострадала не так сильно, на кофте - кровь, грязь, потертости, дырок не вижу.

Мое лицо превращается в сочувствующую мину. С опаской ступаю в квартиру, будто провинившийся ребенок.

- Ты как, мужик?

- Я?... КХЕ-КХЕ-КХУ, - кашляет.

Из носа бежит красный ручеек. Тормозит его наволочкой, смотрит на то, что отпечаталось:

- Вите надо выйти...

Взглядом провожаю потрепанного бойца в ванную, скидываю осточертевшие туфли.

Минут через десять сидим на кухне, разливаю по кружкам Джемесон. Чайный сервиз плохо подходит для Ирландского напитка, но лучше, чем пить из горла. Подношу чашку к носу и снова охреневаю. Я плох в вискаре, предпочитаю пивасик, но Джемесон от Ред Лейбл отличу. Разработчикам удалось точь-в-точь передать запах известного бренда. Стукаемся керамикой, переворачиваем кружки. Вкус тоже не подкачал. Сорокоградусная теплота разливается по телу, делаем еще два повтора, серость за окном больше не кажется чем-то навевающим грусть и печаль...

Витя рассказывает. Увидел амбала в окно, сразу понял, что это Скок. Вояку выдали целеустремленная походка и топор. Выскочил на улицу и вдарил по газам. Первое время бежал не в полную силу, боялся, что здоровяк выдохнется или вообще не побежит. Пару раз обернулся - Скок догоняет. Врубил все что мог, но вскоре понял, что не уйдет. Вояка догнал бы Усейн Болта, если бы тот увел его портсигар.

Побег остановил мощный толчок в плечо. Витя проскользил по асфальту пять метров, стер колени и ладошки. Не сбавляя ходу, подскочил на ноги, но не успел ломануться дальше, в дыню прилетел обух топора. Удар был предупредительным, рассек башку и пустил кровь, хотя мог и сразу убить. Накаченная рука схватила за шиворот, оторвала от земли, словно нагадившего котенка. Скок заглянул под капюшон и опешил. Серое вещество секунд десять варило мысль, спрашивает: где второй? Витя включает дурака, сыпет фразы-клише о том, что его с кем-то перепутали, а убегал, потому что испугался. Скок включает Тайсона, парочка джебов и кроссов развязывают язык. Витя выключает дурака...

Сидит на коленях, просит минуту, чтобы отдышаться и утереть кровь. Скок дает двадцать секунд. Витя проворачивает фокус с ножом, что есть сил всаживает лезвие в ботинок и снова ломится бежать. Хромой Скок преследовал его десять шагов, а потом с минуту орал в спину, что вывернет Витю на изнанку и откусит башку, когда найдет. Закончил рассказ Витя тем, что повидал в жизни шкафов, но этот ублюдок - всем шкафам шкаф.

Жму руку, подогретый вискарем, говорю, что теперь доверяю ему. Витя кривит лицом: не мальчик, чтобы радоваться похвале ноунейма. Злится на тизер, на дождь, на боль...