— Многолетний опыт выживания, а если ты посмотришь на северо-восток, то заметишь, как там начинает темнеть, хотя солнце еще не зашло.

— Нужно искупаться еще раз до дождя, ты идешь? — скинув шкуру, играя бедрами Ната пошла в воду. Столь явный призыв проигнорировать я не мог: ринувшись за ней в воду, схватил и прижал к себе.

— Как же хорошо, — Ната раскинув руки, пыталась удержаться на плаву.

— Что именно? — задал я наводящий вопрос.

— Все! Ты, этот источник, эта жизнь, где не нужно следовать инструкциям ежесекундно. Только сейчас я поняла, что значит свобода.

— Нам пора выйти из воды. Мы здесь практически час, — это вредно для здоровья.

— Неужели так много? — изумилась Ната, — а мне казалось от силы десять минут.

Вот стерва, — беззлобно подумал, выходя из воды, — вот так, стараешься в течение часа, а ей кажется всего десять минут. Типичная женщина начала двадцать первого века. Следовало набрать хвороста, пока совсем не стемнело, комбинезон практически высох, приобретя практически первоначальный цвет. Набрав кучу хвороста, приволок все к костру. Снова уловил порыв теплого воздуха, и с неба упали первые капли дождя.

— Дождь, ты оказался прав, — Ната тоже вышла из воды, повторив, — пить хочется.

Один из валунов имел широкую верхушку, оттуда начала тонкой струйкой литься вниз дождевая вода. Подставив флягу, дождался, пока фляга наполнилась и протянул Нате:

— Пей, самая полезная вода. — Уже без боязни Ната утолила жажду и вернула мне флягу. Выпив, снова наполнил ее, подставляя лицо холодному весеннему дождю. До сих пор наше путешествие шло без особых приключений, но мы приближались к более теплым краям, и встречи с людьми неминуемы.

У горячего источника задержались на два дня: принимали термальные ванные, давая организму восстановиться. Животные не просто так шли в такой горячий источник: прилив сил и бодрости был просто потрясающий. На третий день с большой неохотой продолжили путь: отдохнув, мы двигались с приличной скоростью, не забывая об опасности. Спустя четыре дня свернули на юг: по моим предположениям, до острова Зеландия оставалось около четырехсот километров.

Дни проходили за днями, практически не отличаясь: подъем с первыми лучами солнца, завтрак и походный темп. Несколько раз натыкались на останки травоядных и множество следов волчьих лап. В такие моменты я вспоминал, что у нас не туристический поход, начиная внимательнее смотреть на следы.

Наступило 9 мая по календарю, что я вел в своей голове. Мы находились примерно в пятидесяти километрах от Зеландии. Этот день я решил посвятить отдыху и охоте: запасы оленя исчерпались. К моему неудовольствию, про Великую Отечественную войну Ната слышала только краем уха. Пока отдыхали, вкратце пересказал про войну, объяснив, почему для русского человека так важна эта победа.

После отдыха, пройдя около двух километров, наткнулись на неглубокий ручей, кишевший рыбой: вспенивая воду, крупные рыбы шли против течения.

— Ната, привал, кажись, наткнулись на нерест лосося. Пару дней у нас будет рыбная диета.

За несколько минут я поймал пару крупных рыбин: хороших, сильных, еще без горбов. У одной, вероятно, самки, пузо раздутое, на ощупь мягкое.

Соли нет, а здесь икры тоннами, — проскользнула обидная мысль. Мой напарник Михаил был родом с Камчатки, часто рассказывал про нерест лососевых, про заготовку икры, про нерестовые изменения рыб не желательных для приема в пищу.

— Помой руки, подставь их, — Ната помыла руки в ручье и сложила ладошкой. Вспоров брюхо самке, наполнил ее ладони. Ладони девушки не могли вместить всю икру, самка оказалась очень продуктивной. Взяв из ее ладони немного икры, отправил себе в рот: оказалась вкусной, но отсутствие соли все портило.

— Попробуй, я пока разделаю парочку рыб, запечем на углях.