- Вроде тут, - я ткнул пальцем в карту, - мы, похоже, южнее ушли, вообще в другую сторону, и теперь километров через пятьдесят должен быть Кантемировск. Помню, там чуть не доезжая дорога уходит на запад, и должна через километров десять пересечься с этим шоссе, там еще какой-то заброшенный комплекс стоит, заправка и магазин, судя по значку. И несколько домов, давно уже разрушенных. Но рация не берет, надо чуть ближе подобраться.
- Будем надеяться, - подал голос Адик, - что ориентиры остались еще. Если горючки хватит, может, поедем?
Бензина было почти полтора бака, перед отъездом я под горлышки залился.
- Доберемся до развилки, и остановимся, - предложил я компромиссный вариант, - переночевать на крыше можно, а то рубит прямо, даже живчик не спасает. А как рассветет, доберемся до Кантемировска, а оттуда уже до Светлого.
До Светлого хотелось добраться всем – мне со свежаками, чтобы с Кастетом рассчитаться, а у Шави и Стерха свои счеты к Кирпичу были. И желательно в момент встречи быть отдохнувшими и полными сил. На том и порешили.
Через десять километров действительно, мы уткнулись в развилку. На пересечении дорог стояло то, что осталось от заправки – безлюдные кластеры перезагружаются редко, а этот так вообще лет двадцать, наверное, как тут появился, навес над бензоколонками давно разрушился, от них самих только ржавые корпуса остались. Магазин тоже время не пощадило, хорошо хоть у строения колонны были железобетонные, они – остались, как и плиты перекрытия, с Тундры мы перебрались на нее, я отогнал машину чуть в сторону, чтобы не создавать нежданным гостям дополнительных удобств, и по буксировочному тросу забрался на крышу.
Глотнули перед сном живчика, да еще Стерх себе спек вколол, ему Шави сказал, мол, не увлекайся, на что новичок только усмехнулся. Может, ему и виднее, рука-то вон, почти двигалась.
Улегся прямо на выщербленный бетон, подложив под голову сумку, и тут же вырубился.
Проснулся, лежа на спине, от чувства опасности – было еще темно, какая-то неясная тень нависала надо мной. Чужая ладонь зажала мне рот, короткий смазанный в темноте взмах, и что-то устремилось прямо к моему горлу.
«Замри», - заорал я мысленно что есть силы, и нападающий меня послушался. Упал, придавив мне плечо и оцарапав шею кинжалом. На инстинктах, почти не осознавая, что делаю, с силой прижал ладонь к его затылку и почувствовал, как индевеют пальцы. И со всей силы треснул по замороженному месту кулаком.
Что-то хрустнуло, противник дернулся, я, отталкиваясь от бетона ногами, отполз в сторону, рванул на себя сумку, дрожащими руками нашарил фонарь.
На бетонной плите рядом со мной лежал Стерх – с вывернутыми ногами, пальцы левой руки скребли по бетону, он хрипел, задыхался, правая рука сжимала небольшой нож с зазубренным лезвием. Серрейтор, кажется, пришло совершенно не ко времени на ум название.
Вскочил, наступил на предплечье, хрустнуло, похоже, кость снова сломалась. Переступил на кисть, нажал всем весом, разжимая пальцы.
Вокруг было тихо, только чуть слышно кто-то поскуливал.
- Зачем? – спросил я. Но Стерх не ответил, обмяк, хрипы перестали вырываться из горла. В свете фонарика раскрытые глаза светились чем-то желтым. Может еще спас бы его, вколов спек из своих запасов, но что-то не хотелось мне на всякую безумную падаль их тратить. Да и поколачивать начало нехило, после встряски такой.
Фонарик высветил на крыше еще два тела – Шави лежал на спине, раскинув руки, из рваной раны на горле текла кровь, еле-еле, лужа уже была будь здоров. Он не дышал, пульса не было, с такой-то раной,
Бывший адвокат лежал на боку, уж подумал – спит, но свет фонаря блеснул в ручейке, убегавшем с крыши вниз, тут тоже все было нехорошо. Его ударили в правое подреберье, мужик был еще жив, весь серый, без сознания, но дышал еле-еле.
Вытряс сумку на бетон, скорее нащупал, чем нашел пенал со шприцами, вогнал Адику в шею полную дозу, как Соник тогда делал, с Сэй, у той посерьезнее повреждения были, а все равно – выжила. Бывший адвокат задышал ровнее, не знаю, как там с румянцем, темно было, но спек ему явно помог.
Снова обратил внимание, что кто-то скулит, точно, мальчишка еще должен быть.
Ребенок сидел неподалеку от мертвого отчима, содрогаясь от рыданий. Практически беззвучных. Слезы текли по его щекам, он трясся, зажимал рот руками, при виде меня с окровавленным ножом в руках начал завывать.