Чтобы пересечь остров, Елене и Айзенменгеру понадобилось два часа. Можно считать, что им еще повезло, так как на это время буря ненадолго утихла и дождь с ветром взялись за свое, только когда Елена и доктор уже приближались к цели. Поднявшись на вершину небольшого холма, они увидели в двухстах метрах впереди цель своего путешествия – старый покосившийся дом. Он полностью соответствовал описанию, которое дала дочь хозяина таверны. Все было в точности так, как они себе представляли, в том числе и длинная оранжерея вдоль задней части дома. Остановившись за пирамидой голубых, покрытых мхом и лишайником камней, путники стали решать, что им делать дальше: выжидать, наблюдая за домом, или спуститься вниз и представиться хозяину. Отсюда они могли только наблюдать, поскольку расслышать, что происходит вокруг, мешали завывания ветра. Но и наблюдать в этих условиях было не самым простым делом – холод и дождь ни на минуту не позволяли забывать о себе.

Посему ни Елена, ни Айзенменгер не увидели и не услышали, как сзади к ним незаметно подобрались Бочдалек и Розенталь. И только когда последний взвел курок револьвера, они испуганно обернулись и увидели направленные на них стволы. Розенталь с напарником оказались куда лучше экипированы для такой непогоды, чем Елена и Айзенменгер, их лица почти полностью скрывали капюшоны, но Елена сразу узнала одного из нападавших.

– Аласдер?.. – В ее голосе было столько разочарования, словно она все еще продолжала надеяться, что это просто дурацкий розыгрыш.

Розенталь ничего не ответил, однако имя, произнесенное Еленой, вызвало удивление Бочдалека.

– Аласдер? Что это еще за кликуха?

Напарник Розенталя рассмеялся, ни на миг не отрывая глаз ото лба доктора, на который был направлен его револьвер. Розенталь не ответил, а обратил свои слова к Елене:

– Ну что ж, здравствуй.

Айзенменгер обратил внимание на полное отсутствие каких-либо эмоций в голосе этого человека, именно это заставило его по-настоящему испугаться и осознать, что Аласдер, или как бы его ни звали, не шутит. Рот доктора вдруг наполнился влагой. Он посмотрел на Елену – в ее глазах отразился такой же страх, но одновременно в них зажегся огонек гнева.

– Ну и что дальше? Будешь стрелять? – Сарказм, прозвучавший в ее голосе, полностью подавил страх.

Бочдалек еще сильнее осклабился, потом энергично закивал:

– Это уж будьте уверены!

Смеясь, он упер ствол револьвера в лоб Айзенменгеру, и тот понял, что от смерти его отделяют несколько секунд. Человек, улыбавшийся ему с видом полного превосходства, горел желанием превратить его, доктора Джона Айзенменгера, в окровавленный и недвижимый труп. Доктор взглянул в его глаза и не увидел в них ничего, кроме нараставшего возбуждения. Он затаил дыхание, удивляясь собственным попыткам скрыть страх. Глядя в лицо смерти, он ждал, покрываясь испариной, и чувствовал, как дыхание его становится прерывистым.

В этот момент откуда-то, словно с другой планеты, до него донесся голос Розенталя:

– Пока нет.

Это был приказ, ослушаться которого Бочдалек не имел права. Он был явно разочарован, но повиновался. Розенталь же, повернувшись к Елене и Айзенменгеру, произнес все тем же тоном:

– Пошли. Сперва обсохнем.