Он нетерпеливо вздохнул.

— И все шло прекрасно до того дня, когда ты ворвалась к дяде и сказала мне, что нам больше нельзя встречаться. В голову сразу пришли все рассказы о вашей сути, взбалмошной и безжалостной, — его голос стал глуше. — Это было страшно, я не люблю вспоминать те дни. Но одно знание где-то в глубине души меня подпитывало — я был уверен, что могу что-то сделать и как-то это изменить. Мое плохое самочувствие вызвало дождь и он никак не останавливался. И однажды утром я понял, что мне пора и пошел по улице куда-то, пока не нашел одно место, полное твоего света. Глупо было ждать кого-то в 6 утра, но я ждал. И не зря, ты пришла.

Я совсем согрелась, в основном благодаря его словам. Только одного до одури боялась — что его рассказ оставляет все в прошлом.

— Потом, когда понял, что ты не знаешь, что с тобой происходит, я был просто в шоке! Зато стало понятно, что только эта страшная тайна держала тебя от меня на расстоянии. И преград больше нет. Ну, кроме огромной силы, с которой ни ты, ни я не знали что делать. Я часами разговаривал со своей семьей и вытянул из них все, что они знали, любую мелочь, способную тебе помочь. Их прогнозы были одинаково безнадежны — с такой силой тебе не справиться. Но я безгранично в тебя верил и когда у тебя стало получаться, был очень горд и подумал, что теперь-то все должно наладиться.

Тут он остановился на моем лице и я поняла, вот оно! Сейчас он вынесет свой приговор, и определит мою судьбу.

— И когда я уже решил, что все хорошо, появился единственный враг, с которым я не могу бороться — ты сама.

Я вздрогнула.

— У этого врага не было веры в меня, веры безграничной и безусловной, такой, как мне нужна. Я не могу, — он запнулся, — играть в закулисные игры с такими, как Мелена и ее семья. И не хочу. И я не могу, когда ты делаешь мне что-то плохое. Ты как будто бы меня… убиваешь. Так что с этим врагом ты должна справиться сама.

И замолкает. Я не могу оторвать от него глаз, я жду вердикт.

— Ну, со мной все понятно, — вдруг закрывает глаза, — но я не знаю, что думаешь ты.

— Все понятно? — мне понятно как раз ничего не было.

— Ты — центр моего мироздания. — Просто ответил Кирилл и я впитала его слова как живую воду. Они обосновались внутри и моментально разорвали мою янтарную тюрьму в мелкие брызги. Они мгновенно смыли все мои страхи и утопили боль. Холод отступил, утащив за собой обрывки моего отчаяния. Я была спокойна и счастлива.

Но он… его лицо не изменилось. Мне захотелось погладить его пальцами, но сейчас ему нужно не это. Мне хотелось сказать, как сильно я его люблю, но это тоже не то. Я не знала, как точнее передать мою вину, но может он поймет.

— Твоего врага больше нет, — твердо сказала я. — Он уничтожен раз и навсегда, и никогда не вернется. Я верю тебе… больше чем себе самой. Ты — единственное в моей жизни, потерю чего я не смогу пережить.

Кирилл слегка поворачивает голову и я быстро продолжаю:

— Когда сегодня я тебя искала…, - тут его лицо мгновенно меняется — он широко улыбается. Реакция на мои слова, как будто я сказала что-то веселое и не очень приличное. Как будто я предъявила самое неопровержимое доказательство.

— Да почему все так ухмыляються-то? — вырвалось у меня.

— Попробую объяснить, — голос Кирилла тоже немного изменился, стал мягче. И я не могла оторвать глаз от его улыбки, которой мне так не хватало. — Сейчас, видишь ли полнолуние, сила ведьм на максимуме. Кроме того, сейчас гроза, а это одно из самых сильных развлечений для тебя, и вообще сейчас, когда ты можешь получить все, что хочешь… — Кирилл замолчал и я онемела, пугаясь, как могла не заметить очевидного. Все и правда лежит на поверхности, прямо передо мной.

— Я пришла к тебе потому, что хотела тебя больше всего на свете — больше полета, больше самой силы, — слова текли из меня горячим потоком. В его глазах разгорались огоньки, прекрасные, темно-синие.

— И? — прошептал Кирилл.