– Насколько вероятно, что Гифорд изберет жертвой Дилейни?

– Я бы сказал, что 50 на 50. Мы достойно прорекламировали наживку. Клюнет Гифорд или нет, зависит от него. Но даже если не клюнет, я бы сказал, что есть неплохой шанс, что он попытается связаться с Кейти. Для этого ему придется снять маску, и когда он это сделает, мы его возьмем.

Андертон нахмурилась, пытаясь взвесить все за и против.

– Хорошо, ваша очередь отвечать на вопросы, – сказал Уинтер. – Думаете, у Фримена получилось бы справиться с задачей лучше, чем у нас? Отвечайте честно.

– Нет, я так не думаю, – покачала она головой.

Андертон припарковала машину на соседней улице от дома Дилейни. В машине пахло горячим кофе, а на заднем сиденье лежала коробка пончиков. Стандартное меню полицейской слежки. Уинтер достал мобильный и позвонил по номеру, который дал ему Собек. Голос на том конце звучал уверенно и властно. Четкие формулировки и ни одного лишнего слова. Уинтер сказал, где они запарковались, и услышал в ответ, что собеседник подойдет через две минуты. Через минуту и пять секунд со стороны улицы, на которой жила Дилейни, появился человек. Он был старше Андертон, а его нездоровая худоба бросалась в глаза. Еще через пятьдесят пять секунд он сел на заднее сиденье «мерседеса». У него была очень загорелая кожа, словно большую часть жизни он проводил на улице. Андертон повернулась к нему и улыбнулась.

– Привет, Паско. Давно не виделись.

– Вы знаете друг друга? – удивился Уинтер.

– Конечно. Мы знакомы много лет. Паско ушел из полиции за пять лет до меня. Мы вместе расследовали несколько преступлений. Как там дела? – спросила она Паско.

– Все тихо. Ни Гифорда, ни Дилейни. За домом сейчас смотрит Калвер. Еще совсем зеленый, но у него правильные инстинкты и зоркий глаз. Попасть внутрь дома можно только двумя способами – или через двор соседнего дома, или же прямо с парадного входа.

– Тогда вы можете прикрыть задний подход, а мы – передний. Будем выходить на связь раз в тридцать минут.

– Принято.

Уинтер выдержал небольшую паузу, чтобы удостовериться, что Андертон и Паско закончили разговор.

– Собек сказал, вы мне что-то передадите.

Паско сунул руку в карман и вытащил маленький тряпичный мешочек, перевязанный ниточкой. Когда он передавал его Уинтеру, внутри что-то загремело, как от соприкосновения металлических предметов. Уинтер развязал мешок и вытряхнул содержимое. Ему на колени выпало два Глока 19s. Один он передал Андертон. Она посмотрела на него и, поколебавшись секунду, взяла. Уинтер проверил обойму и удостоверился, что она полная. Андертон сделала то же самое.

– Напишу вам, когда вернусь в машину, – сказал Паско. – Нам всем нет смысла находиться на улице, если появится Гифорд. Можем его спугнуть.

Он вышел и вернулся точно так же, как и пришел. Через две минуты от него пришла СМС. Андертон завела двигатель, немного проехала вперед и включила поворотник, поворачивая на улицу, где жила Дилейни. Машины Паско не было. Вероятно, он мог уехать через противоположный выезд.

Дом Дилейни находился ближе к концу улицы, и, судя по всему, там никого не было. Свет не горел, а перед домом отсутствовал красный «Понтиак Фаерберд». Дом был небольшой и аккуратный – Уинтер ожидал увидеть что-то более претенциозное, похожее на машину. Либо Дилейни не проводила дома много времени, либо тележурналисты получали меньше, чем он предполагал. Отсюда до офиса «Глобал» было всего пять минут езды, и это тоже объясняло выбор дома. Возможно, ей просто было удобно здесь жить. Ни больше, ни меньше.

Андертон проехала на сто метров дальше и остановилась у тротуара, заглушив двигатель. Обзор был прекрасный. Им будет видно всех, кто приблизится к дому Дилейни. Сами они при этом находились достаточно далеко и могли остаться незамеченными. Солнце еще стояло высоко, осложняя маскировку. Следить за кем-то лучше всего в темноте, поглубже вжавшись в кресло и прячась в тени.

Солнце зашло в 20:45. Точно по расписанию. Голубое небо стало сначала фиолетово-оранжевым, а затем и черным. В 21:00 включились уличные лампы. «Мерседес» стоял в темноте ровно между двумя соседними светофорами. Ночное небо было чистым, но звезд все равно видно не было из-за обилия городского освещения в этой части Барнаби. На севере висела луна – белая, яркая и зловещая.