Следующую (и последнюю) лекцию читает автор книги «Вы и расстройства пищевого поведения вашего ребенка». Он врач, ему чуть больше сорока, изможденное лицо и доброжелательный характер. Он объясняет, что начал исследовать эту тему, столкнувшись с анорексией, которая появилась у каждой из трех его дочерей в период полового созревания. Он рассказывает об эталонах красоты и о том, что в Америке многие помешаны на теме еды и диетах. Об идеальном образе себя и ненависти к себе. О том, что он чувствовал, когда его дочери после курсов лечения раз за разом снова возвращались к своим деструктивным привычкам. У него самого ответов на собственные вопросы нет. Его книга – это попытка морально поддержать родителей, столкнувшихся с аналогичной ситуацией, сказать, что их вины в этом нет и что не все недуги излечимы, как физические, так и психологические. Он врач, так что уверен в своих словах. Иногда приходится мириться с тем, что нам неприятно.

Во время дискуссии вскрывается очевидное противоречие между содержанием двух лекций. Врач утверждает, что от лечения в специальных центрах пользы не было. Главный программный руководитель прикрывается статистикой: процент успешного лечения у нее высокий, а число рецидивов – низкое. По ее словам, дети этого врача могут относиться к малочисленной группе, не поддающейся лечению. Врач ставит эти статистические данные под сомнение, расспрашивает о том, как собираются данные о выписавшихся пациентах и какие ведутся исследования. Завязывается спор, за которым собравшиеся терапевты и психологи увлеченно следят до самого конца.

Джоди немного задерживается и пьет кофе, стоя в кругу коллег, радостно разбирающих по пунктам увиденную только что перепалку. Она сама ненадолго отвлекается от их разговора, вспоминая о походе в прачечную, о том, что теперь лежит у нее в сумочке. Она достает находку и демонстрирует ее стоящей рядом женщине-психиатру.

– Это снотворное?

Та берет баночку и изучает этикетку.

– Да, эзопиклон, – и возвращает ее Джоди, не особо задумываясь – она все еще увлечена общим разговором.

На выходе из библиотеки Джоди пытается понять, как у Тодда оказалось снотворное, выписанное Наташе Ковакс. Она сама Наташу не видела уже несколько лет, и, насколько ей известно, Тодд тоже. На прошлой неделе он ужинал с Дином, но непонятно, как это может быть взаимосвязано. Разве что Наташа тоже пришла. Но он бы сказал.

По дороге домой Джоди вспоминает Наташу-подростка – такую, какой она была во время их последней встречи – крупную нахальную девчонку. У нее наблюдались некоторые проявления мании, наверное, потому и прописали снотворное. К тому же, она сейчас в университете учится. Джоди прекрасно помнит, какой это стресс. С одной стороны, нужно заниматься и получать хорошие оценки, а с другой – столько всего интересного. Допоздна сидишь с друзьями, слишком много пьешь – кофе, алкоголя, принимаешь веселящие таблетки и в итоге оказываешься напряжен настолько, что уже не уснуть. Только припарковавшись, она вспоминает про Дина, о том, что он звонил, и что она перезвонила, и что теперь снова его очередь. Дома она прослушивает автоответчик, но новых сообщений нет.

Развернув картину, Джоди ставит ее на камин. Золоченая рама подчеркнула золото в перьях павлинов, которого она изначально не заметила. Женщина в пышном убранстве красива, но сегодня кажется, что ее томит какая-то тоска или даже отчаяние. Складывается ощущение, будто в этом прекрасном саду она в заточении или плену. Может быть, рама слишком вычурная, слишком яркая для такой миниатюрной изящной картины и уязвимой девушки.

Джоди знает, что осознание бывает подобно ослепляющей вспышке – она наблюдала такое на клиентах, но у нее самой это происходит иначе. Долго, потихонечку. Можно даже сказать, что началось это параллельно с депрессией Тодда, когда все изменилось в худшую сторону, потом, опять же, эта депрессия так внезапно прошла, словно он вдруг нашел новый смысл в жизни. Это случилось весной или в начале лета, и Джоди радовалась, что он снова стал таким же, как раньше, хотя и довольно надолго впадал в задумчивость. Но теперь события набирают обороты, несутся вперед с такой скоростью, от которой становится тошно, и она понимает, о чем хотел поговорить Дин.

Джоди переодевается в простое черное платье. Стоя перед зеркалом на шкафу, она с удивлением обнаруживает, что выглядит прекрасно. Лицо бледное, но у нее от природы светлая кожа. Люди, бывает, волнуются, рекомендуют сходить к врачу. Время от времени она пользуется румянами, чтобы придать щекам хоть немного цвета, но на контрасте с ее молочно-белой кожей это выглядит вульгарно, так что делает она это не часто.

Она перекладывает кошелек с ключами в клатч, и тут звонит телефон. Джоди смотрит на экран. Прямо сейчас она с Дином разговаривать не может. Ей пора в ресторан. Она и так уже опаздывает, Элисон ждет. С Дином можно будет поговорить потом, решает она, но все равно берет телефон в прихожей и кладет на столик, надевает пальто, и на шестом звонке, непонятно почему, все же берет трубку.

– Дин, – говорит она. – Ты так настойчиво звонишь.

Элисон – коренастая розовощекая блондинка с голубыми глазами навыкате. Она практически ровесница Джоди – самый расцвет уже позади – и считает это достойной причиной носить каблуки чуть повыше, а декольте, наоборот, чуть пониже. Она дважды была замужем и разводилась, теперь же предпочла независимость, а к своим коротким бракам относится лишь как к нарушениям привычного жизненного ритма, временным, но неизбежным явлениям, за которые она не отвечает, как к плохой погоде, внезапному шквалу на обычно спокойном море.

«Клуб Гарнет» для Элисон как дом родной, там проходит вся ее социальная жизнь. Она часто проводит там и выходные, попивая колу в баре. Персонал и постоянные клиенты ей уже как родные, а она сама девочкам как мать. Они же из-за всего ссорятся – из-за графика, костюмов, музыки, где чье место. Босс Элисон, менеджер клуба, понимает, что она является в коллективе связующим звеном, так что делает ей определенные поблажки. Джоди вывела это из разговоров с Элисон.

Сегодня подруги ужинают в «Сите» на последнем этаже небоскреба «Лейк-пойнт-тауэр», они любят смотреть из его окон на плывущее над городом предзакатное солнце. Увидев Элисон за столиком с бокалом вина, Джоди радостно улыбается. Та, как всегда, кажется какой-то невероятной, яркой и полной жизненных сил. На кулинарных курсах, где они познакомились, Элисон показала себя прирожденным лидером, помогала всем освоить технологию владения ножом, хотя сама готовкой так и не заинтересовалась. На Элисон же произвело впечатление, что Джоди получает деньги за советы как жить – сама она всегда делала это задаром.

– Дакхорн? – интересуется Джоди, усаживаясь.

– Как ты узнала?

– Ты всегда его пьешь, – она подзывает официанта и просит бокал такого же вина.

– Ну ты как, дорогая? – спрашивает Элисон, хотя ответ ей не нужен. Это лишь прелюдия к собственному выпуску новостей. – Порадую тебя тем, что Кристал рассталась с парнем, – говорит она. – Но долго тянула. А жена Рэя наконец умерла, бедолага. Ему тяжело приходится, но теперь он хотя бы сможет жить дальше.