– Проснись, Йен! Этот сукин сын Рикмен разделает тебя в пух и прах, если ты его не остановишь.

– Перестань, Майк, – коротко сказал Бэллард. – Я дико устал.

Макгилл прикусил губу и погрузился в молчание. Через десять минут он свернул с дороги и припарковал машину во дворе отеля.

– Ты почувствуешь себя лучше после холодненького пива, – сказал он. – В этом чертовом суде было так жарко. Идет?

– Ладно, – безучастно произнес Бэллард.

Они вошли в бар отеля, Макгилл заказал две кружки пива и отнес их к укромному столику.

– Здесь нам будет спокойно.

Он сделал глоток и застонал от наслаждения.

– Боже, как мне этого не хватало!

Он отпил еще.

– Ну и местечко этот зал суда! Кто его строил – Эдвард Исповедник?

– Это не зал суда – это что-то вроде провинциального здания парламента. Бывшего, разумеется.

Макгилл усмехнулся.

– Что мне в нем нравится, так это благочестивые изречения на витражах. Интересно, чья это идея?

И спросил так же спокойно:

– Чего хотела Лиз Петерсен?

– Просто пожелала мне удачи.

– В самом деле? – с иронией переспросил Макгилл. – Если так, то ей следовало бы разделать своего братца острым ножом.

Он посмотрел на запотевшие края кружки.

– Подумай сам, тупой нож может оказаться лучше. Юрист Петерсена просто доконал тебя утром.