Они, похоже, поверили ему, но выражения сочувствия и не думали исчезать с их лиц.

- Боже, Гарри, - вздрогнул Дин. - Я представить себе не могу, как ты держишься. Жить с этим… этим… ублюдком!

- Теперь больше никаких прогулок после отбоя, - отметил Симус. - Он тебя точно поймает.

- Это будет похоже на одну бесконечную отработку! - воскликнул Невилл.

- Довольно! - сказала им всем Гермиона. - Вы все-таки говорите о жизни Гарри. Как бы вы себя чувствовали?

- Ужасно! - сказали все в унисон. - В этом-то все и дело!

Гарри вздохнул. Похоже, год обещал стать долгим.

Расспросы всё не прекращались, другие гриффиндорцы хотели получить ответы на интересующие их вопросы, и даже несколько равенкловцев и хаффлпаффцев присоединились к ним, чтобы узнать, что происходит. Только слизеринцы держались на расстоянии, хотя и бросали через весь зал такие взгляды, от которых леденело все внутри. Хотя Гарри буквально задыхался от бесконечных вопросов и перешептываний, это было ничто по сравнению с тем приемом, который получил Снейп, когда вошел в зал. Его встретили мертвой тишиной, каждая пара глаз в зале посмотрела в его сторону, так, как будто бы пытались увидеть в нем что-то, что они пропустили, что-то, что подтолкнуло Мальчика-который-выжил жениться на нем.

Он сел за главный стол, кивнул остальным учителям и затем обратил свой самый испепеляющий из возможных взглядов на всех школьников. Это возымело свой обычный эффект - все быстро отвернулись и продолжили перешептываться.

Гарри нервно посмотрел на Снейпа, замечая, что мужчина сидит, читая статью с первой страницы Ежедневного Пророка. Судя по выражению пылающей ярости на его лице, он был вовсе не рад домыслам автора статьи. Гарри не мог понять причину, почему он был настолько зол - в конце концов, теперь все думали, что он чист от обвинений как младенец. Гарри, с другой стороны, был изображен охотником за деньгами. Теперь то - он точно не ждал ничего хорошего от предстоящего дня.

Весь день Гарри был вынужден отвечать на нескончаемый поток одинаковых вопросов и, хотя реакция обычно была похожей, он уже устал от выражений сочувствия со стороны своих товарищей. По правде сказать, как бы сильно он не любил Снейпа, он и близко не был столь ужасным, как Дурсли. Ему можно было верить, у него не было намерений бить или морить Гарри голодом, или заставлять работать по дому. И он, к большому удивлению мальчика, поблагодарил его за чашку кофе этим утром. Но, несмотря на все это, он беспокоился за уроки зелий. Он всегда плохо успевал по этому предмету, хотя и не знал почему. Он пытался, серьезно. Однако это не давало никакого эффекта. И Снейп всегда делал так, чтобы его неудовольствие этим фактом было известно всем. К тому же на сегодня намечались двойные зелья со Слизерином, которых Гарри с ужасом ожидал. Если бы не занятия с Гермионой, он бы никогда не сдал СОВ по зельям в прошлом году.

К тому моменту, как занятия начались - последние уроки в этот день - Гарри чувствовал себя опустошенным и готовым сорваться на первом же человеке, кто сказал бы ему еще хоть одно слово. К счастью, большинство гриффиндорцев уже это поняли - и в добавление ко всему прочему они тоже не слишком любили зелья. Однако, на этот раз, Гарри был вынужден терпеть хихиканье и лукавые взгляды со слизеринской половины класса. Он подумал, как Снейп справился с тем, чтобы пережить этот день и никого не убить.

«Похоже, не очень», - подумал он, судя по тому, как мужчина выглядел, ворвавшись в класс. Черная мантия взметнулась в воздухе, на лице застыло каменное выражение, и все в комнате, включая слизеринцев, немедленно замолкли.

- В этом году мы будем изучать продвинутые зелья для подготовки к ПАУКам. Это означает, что большинство из зелий будут быстро испаряющимися, - объявил Снейп в мертвой тишине. - Для тех из вас, чей словарный запас слишком беден, поясняю - это означает, что они опасны, нестабильны, и даже взрывоопасны. - Последняя фраза была четко направлена к гриффиндорской части аудитории. - По существу я ожидаю полную концентрацию и внимательность к деталям. Я бы хотел свести процент смертности и увечий к минимуму, так что если я увижу, что какой-то школьник… любой школьник! - он кинул взгляд на слизеринскую часть комнаты. Удивленные слизеринцы съежились и начали сползать под парты. - Сделает хоть что-то, что я сочту играми на занятиях, перекидыванием проклятий или просто отсутствием внимания, вы автоматически станете тестовым образцом для зелий первокурсников! - Угроза была ужасающей - все прекрасно помнили, какое безобразие у них получалось на первом курсе. Все заерзали на местах. - На вашем столе вы найдете ящик с высокотоксичными предметами. Достаньте свиток и идентифицируйте все из них!

Гарри сел с Роном, и оба начали разбирать предметы в ящике. Гермиона идентифицировала самые опасные из них до того как кто-то из них мог бы реально пораниться. Снейп не шутил, когда говорил о том, что содержимое было токсично; большое количество предметов в ящике былио ядовитым даже для прикосновения. Гарри заметил, что Снейп провел большую часть урока, разгуливая по классу с неподписанной бутылкой в руке - вероятно, это было своего рода универсальное противоядие.

Урок подходил к концу безо всяких происшествий, когда слизеринцы наконец решили действовать. Пока Снейп отвлекся на Дина Томаса, Панси Паркинсон вытащила какой-то предмет при помощи пары железных щипцов и кинула его через всю комнату в Гарри. Полагая, что бы это ни было, это опасно, Рон и Гарри пригнулись, в тот момент, когда предмет шлепнулся с глухим стуком на их парту. Стул Гарри упал с громким скрежетом.

- Мистер Поттер! - крикнул Снейп. Гарри замер, в то время как Снейп двинулся в его сторону.

- Есть какая-то разумная причина в том, что драконий лист лежит на вашем столе, несмотря на то, что я сказал всем вам не вытаскивать его из защитного контейнера?

Драконий лист. Гарри поморщился - если бы это задело его или Рона, их кожа немедленно покрылась бы пузырями. Он с мгновение колебался, сказать ли Снейпу, что это Панси его кинула, но решил, что ему все равно не поверят. Снейп никогда не вставал на сторону гриффиндорцев, когда дело касалось слизеринцев.

- Нет, сэр, - сказал он тихо.