Но лихо и само не спало. И сдержанные метания господина Панкратова были прерваны негромким, но уверенным в собственной правоте голосом:

- Ты должен устроить Уленьку в подходящий колледж в Лондоне.

Олег Станиславович едва не захлебнулся только что сделанным очередным глотком и уставился на дражайшую свою супругу.

- В какой еще колледж в Лондоне? – счел необходимым поинтересоваться он. – И что значит – устроить?

- Не надо делать вид, что ты не понимаешь, - веско проговорила Лилианна Панкратова. – Играй роль недоумка в другом месте. Неужели так сложно озаботиться судьбой дочери?

- А при чем тут судьба дочери? – ухмыльнулся Олег Станиславович. – Я прекрасно знаю, чем на самом деле ты предлагаешь мне тут озаботиться. Или она не ела тебе мозг Богданом Моджеевским весь год?

- И? – повела его законная вторая половина бровью, которой татуаж придал самую идеальную форму.

- А то, что сей славный отрок в этом году валит в Великобританию. Дай угадаю, колледж наша умничка хочет тот же самый?

- Наша дочь хочет учиться! Неужели это плохо? Или ты решил подвергнуть сомнению качество английского образования?

- Наша дочь хочет трахаться с Богданом Моджеевским подальше от моих и твоих глаз, и чтобы ей за это ничего не было! – рявкнул Панкратов. – И потом, я прекрасно знаю, что такое «устроить в колледж» в ее случае! Качество английского образования, может быть, и неплохо, а качество Улькиных знаний – сильно не по ГОСТу!

- Ты вообще соображаешь, что ты говоришь? – вспылила Лилианна. – Кем ты считаешь Уленьку? Как ты так можешь?

- А ты себя в ее годы вспомни! – громыхнул Олег Станиславович. – Улька влюбилась, ты думаешь, у нее учеба в голове? А Богдан– тот еще прохвост! Я не хочу, чтобы из-за того, что она не в состоянии удержать трусы на месте, у меня с его отцом бизнес развалился!

- Уж кто бы рассуждал о трусах! – окончательно взвилась жена. – Ты иногда их даже обратно надеть забываешь, чтобы в следующий раз не удерживать!

Панкратов лишь усмехнулся и взял со стола салфетку, чтобы отереть пухлые губы, отдаленно напоминающие два вареника. Обычно он не был склонен пасовать. Но и скандалить с дражайшей супругой не любил. Именно потому и не взял вчера трубку, когда звонила Стефания. Грымза была рядом. Но раз уж сама завела разговор...

- Ну вот мы и подошли к той теме, с которой тебе не терпелось начать, - заявил он и крикнул в сторону кухни: - Зинаида Александровна, будьте любезны еще чаю!

- А тебе по жизни не терпится кончить! – слетел с Лилианны весь ее лоск. – И похрену где, с кем и как!

- Ну почему же похрену? – поинтересовался Панкратов, пока еще сдерживаясь. – Тот факт, что не с тобой, говорит о моей исключительной разборчивости.

- Сейчас можно стать и разборчивым, - зло выдохнула жена. – Папы больше нет, и деньги его давно перетекли в твой карман. Десять лет назад ты себе такого не позволял!

- А какая разница, что было десять лет назад?! – заорал Олег, очень и очень не любивший, когда она начинала припоминать ему роль ее батюшки в его карьере. – Ты на себя сегодня посмотри! Старая, жирная тетка! До тебя дотронуться противно!

Госпожа Панкратова разразилась громким смехом. Потом отпила из стакана воды, чтобы успокоиться, и все еще посмеиваясь, проговорила: