- Если б ты оказался настолько глуп и слаб, чтобы снова связаться с той женщиной, значит, заслуживал такую участь, - отрезал Борггрин.

- А жители Илары? Они заслуживали такого правителя?

- Каждый народ заслуживает того правителя, которого имеет, - отпив глоток из своего бокала, колдун продолжил: - Мы знали о том, что рядом, невидимо для нас, существует еще один мир. И о том, что на их границе могут возникать воронки, как водовороты в месте столкновения двух течений. Но не представляли, как и где они образуются. Никому и в голову не приходило, что они могут быть связаны со смертью людей-двойников, живущих в разных мирах. Тех, чьи души словно половины одного целого. Морбрунг появился здесь, когда в Илару вернулась зарянка. Он как-то узнал или догадался о воронке смерти. И придумал хитрый план, как вернуть душу той женщины в ее тело и заставить тебя, тарис Айгер, жениться на ней. Заразить тебя зарянкой было несложно, но вот как эта женщина, - Борггрин показал на меня, - может отдать тебе свое тепло, он не знал, поэтому и пришел ко мне.

- Но он не знал, что она погибла в моем мире, - я зябко поежилась и придвинулась ближе к камину. – И что мне некуда возвращаться. Моя душа осталась здесь.

- А я подумал об этом, - покачал головой колдун. – Поэтому и ждал вас.

- И вы можете нам помочь? – Айгер привстал со скамьи.

- Не все так просто. Да, я могу сделать так, что связь этих женщин с Морбрунгом будет разорвана. И не позволить воронке смерти снова поменять их местами. Но для этого две половины должны стать единым целым.

- Что?! – мы с Айгером воскликнули это в один голос.

- Вы обе окажетесь в одном теле, которое изменится.

- То есть мы с Юнией будем жить в нем вдвоем? – я могла ожидать чего угодно, но только не этого. – Две души в одном теле?

- Не совсем так. Одна из вас поглотит другую. Более сильная – более слабую, от которой останутся воспоминания, мысли и чувства. И я не знаю, кому из вас придется раствориться в другой.

47.

- Нет, - сказал Айгер.

Я молчала.

Борггрин только что говорил, как члены ордена получают тела людей, которые утратили смысл жизни. По сути дела, помогают совершить самоубийство. И крохотным утешением для самоубийц является то, что кто-то получит их тело вместе с накопленным жизненным багажом: чувствами и воспоминаниями. Хотя, по мне, сомнительное утешение. И то же самое может произойти со мной.

Юниа вернется в свое тело и будет помнить всю мою жизнь так же, как и свою. Как я помнила некоторые эпизоды из ее жизни. Но изменит ли это ее, хоть немного? Трудно сказать. Изменят ли меня ее воспоминания? Вряд ли. Я просто буду знать, что произошло с ней и почему она совершила тот или иной поступок. Или… я ошибаюсь? Мы двойники. Темная и светлая сторона одного целого. Пусть даже одна поглотит другую – неужели это не окажет на оставшуюся никакого влияния? Может быть, она станет мягче? Или я стервознее?

Собственно говоря, какая разница? Если возьмет верх Юниа, моя душа исчезнет. Навечно?

- А что произойдет с нами после смерти? – я повернулась к Борггрину. – Мы так и останемся одной душой?

- Нет. Вы разделитесь снова и обе отправитесь туда, где пребывают души умерших. Но только если смерть будет естественной. Так что, тарис Айгер, я не советую тебе казнить эту женщину, если главной в ее теле окажется не та душа, которую ты хотел бы там обнаружить. В противном случае она останется неприкаянным призраком до скончания времен. Одним.

- А почему Йоргис… то есть Морбрунг может выходить из тела и возвращаться?