Мальчик и мужчина, которыми он был пятьдесят с лишним лет, предпочли бы умереть, чем сдаться. Человек, которым он является сейчас, предпочел бы умереть, чем сдаться.

Но что, если сама смерть есть всего лишь окончательная капитуляция? Голубое пламя в его груди не примет ни первого, ни второго.

В снежном доме, лежа под меховыми полостями, он узнал о другого рода капитуляции. Подобие смерти. Превращение из того, кто он есть, в нечто другое, которое не «я», но и не «никто».

Если два таких разных человека, напрочь лишенные возможности устного общения, могут видеть одни и те же сны, значит, наверное, – даже если оставить в стороне все сны и не принимать во внимание все прочие верования, – другие реальности тоже могут проникать друг в друга.

Он страшно напуган.

Они выходят из палатки в одних только сапогах, чулках, коротких штанах и тонких рубахах из оленьей шкуры, которые иногда носят под паркой. Сегодня очень холодно, но после полудня ветер стих.

Он понятия не имеет, сколько сейчас времени. Солнце уже давно зашло, а они еще не ложились спать.

Треск льда под давлением похож на размеренный барабанный бой. Неподалеку от палатки открылись новые расселины.

Северное сияние расстилает пологи радужного света от звездного зенита до самого горизонта на севере, востоке, юге и западе. Все вокруг, включая их двоих, окрашивается поочередно в красный и фиолетовый, белый и синий цвет.

Он опускается на колени и поднимает лицо.

Она стоит над ним, слегка наклонившись вперед, словно выглядывая тюленя в отдушине.

Как было велено, он держит руки опущенными, но она крепко берет его за плечи. Голыми руками.

Она нагибается к нему и широко открывает рот. Он тоже открывает рот. Их губы почти соприкасаются.

Она делает глубокий вдох и начинает дуть ему в рот, в горло.

Именно с этим – когда они практиковались долгими часами в зимней тьме – у него возникали трудности. Вдыхать дыхание другого человека – все равно что захлебываться водой.

Тело его напрягается, он старается не закашляться, не отпрянуть назад.

Каттайяк, Пиркусиртук, Нипакухиит. Все абсурдно звучащие имена, которые он смутно помнит по своим снам. Все имена, которые Настоящие Люди, обитающие во льдах Северного полярного круга, получают за то, что они с Безмолвной делают сейчас.

Она начинает с короткой ритмичной последовательности нот.

Она играет на его голосовых связках, как на свирели.

Тихие звуки поднимаются ввысь и смешиваются с треском льда и пульсирующим светом сполохов.