— Не хотят они возрождения человечества. Это не входит в их планы. Музей предназначен для сэйнов. Чтобы видели колыбель своей цивилизации в чистом виде — без людей.
— Но это же несправедливо!
— Забудь это слово — справедливость. Как и многие другие, человеческие слова. В будущем они не пригодятся. Там они ничего не обозначают.
В середине апреля Шут съездил в Кардерлин. Когда вернулся, подошёл к Адаму и сказал:
— Надо поговорить.
Адам взглянул ему в глаза и кивнул. Они отошли в сторону.
— У меня две новости, и обе плохие, — сказал Шут. — Из Парижа приехала королева Берта, мать молодого графа. Аббаты — и старый, и новый — доложили ей про бесовский Замок, который неизвестно каким образом очутился в этих краях. Виконт пытался ей что-то объяснить, но она приказала собирать войско, хочет приехать и разобраться на месте сама. Ничего хорошего вам её визит не сулит.
— Сколько у нас времени? — спросил Адам.
— Две недели, не больше.
— А какая вторая плохая новость?
— Демон сбежал в ночь перед казнью. Где он? — теперь никто не знает.
Адам сжал губы и тяжело вздохнул.
— Не говори об этом пока никому. Не нужна нам паника.
Шут кивнул, но остался стоять, как бы что-то обдумывая.
— Что-то ещё? — спросил Адам.
— Я сегодня уеду. Мне пора возвращаться к Виконту.
— Понимаю, — сказал Адам. — Передай Виконту — пусть задержит королеву до начала лета. Скоро май, недолго осталось.
— Передам, но вы особо на это не рассчитывайте. У Виконта мало влияния на свою приёмную мать.
Маркус нарисовал на своём «мольберте» портрет Шута. Портрет получился похожий, только грустный.
— Ну, — засомневался Шут, — я такой бываю, конечно… перед дождём, когда старые раны ноют… Нельзя ли добавить чуток улыбки, а то так и хочется стукнуть его, — он кивнул на портрет, — по плечу и сказать: «ты чего закис, приятель?»