5. Викин приговор
Утром – туман: не привиделось ли ночное посещение?
Туман рассеял принесший ботинки стрелок. К сожалению, не мои, выданные сто лет назад Снегирем, прочные и теплые «гриндерсы», а растоптанную вонючую рвань.
– Во сне с кого-то снял, что ли?
– Извини, конунг. Больше на складе ничего не осталось. Недавно новый отряд обмундировывали, так все им пошло.
И мои гриндерсы – тоже.
Я надел ботинок на левую ногу – еще и маловат.
Зашнуровывая, взглянул на стрелка.
– Чего стоишь-то? Интересно?
Он покраснел.
– Конунг, а, правда, что ты с питерами схлестнулся?
Ну вот, уже поползли слухи.
– Правда. Иди, не мешай.
Обувшись, я поднялся. Левый жмет, ну да ничего, разносится, да и не к лицу мне, приговоренцу, привередничать.
Скоро, скоро все решится, Марина. Как там ночью выразился отец Никодим? «Рассвет недалек».
Чертовски приятно слышать скрип снега под подошвами! Судья Урнова, что, съела? Приговоренный тобою свободно идет по Второй Базе, над ним утреннее небо.
Рассвет близок, Марина, очень близок.
Мне хотелось петь. Кажется, никогда еще я не ощущал подобного душевного подъема.
Проходя мимо стоящих у дверей барака стрелков, краем уха услышал:
«-Глянь-ка. Ведь это Ахмат. Тот, что с питерней рубился.