Поэтому мне следовало отвернуться, заняться своими делами или просто выключиться из сети. Но я не мог. Что-то удерживало меня здесь — какое-то нездоровое, зловещее любопытство, заставляющее смотреть, даже когда с души воротит. Я соблюдал безопасное расстояние, так что успел бы добраться до узла, пока лед делал свое дело, но я все же стоял и смотрел.
Серебряный ребенок увидел меня — он поднял на меня свои сияющие глаза. Было ясно: он понимает, что я — не часть убивающей его системы, а кто-то похожий на него — свободный декер. Зритель. Надеюсь, он знал, что я ничем не могу ему помочь. Но каково это — когда кто-то смотрит, как ты умираешь?
Это случилось, когда я повернулся, чтобы наконец выйти из этого узла и на максимально возможной скорости добраться до файлов научно-исследовательского отдела, а потом убраться ко всем чертям. И тут мне показалось, что серебряный мальчик сделал движение. Что-то появилось в его руке — программная структура, похожая на золотое яблоко. Ледяные щупальца душили декера, но все же он смог размахнуться и бросить мне это яблоко.
В первый миг мне показалось, что лед выбросит еще одно щупальце и схватит программу. Но нет, яблоко летело ко мне, и я подхватил его в воздухе.
Как только оно коснулось моего значка, я понял, что это файл данных. Много данных, сотня мегапульсов или больше, несмотря на малый размер структуры. Она была замкнута и защищена паролем. Это чувствовалось сразу. Не этот ли файл, за которым охотился декер, и принес ему смерть?
Я взглянул на декера, но он был уже мертв. Его значок исчез, а это означало, что в реальном мире, где его физическое тело было подключено к кибердеку, он был так же мертв, как кусок говядины. Ледяные щупальца распрямились и поползли в мою сторону.
Я было решил попробовать добраться до файлов научно-исследовательского отдела несмотря ни на что — при достаточной сноровке я мог бы держаться на разумном расстоянии от льда, но потом передумал. На моих глазах лед поймал серебряного мальчика, отнял у него жизнь. Не хотелось, чтобы то же случилось и со мной.
Иногда осторожность — лучший выбор, и пошло все к черту! Я выключился.
Часть первая
ПРЕЛЮДИЯ К ВОЙНЕ
ГЛАВА 1
Слай откинулась в кресле. Декер, по имени Луис, лицо которого заполняло чуть не весь экран телекома, только что закончил свою историю. Голос его был совершенно бесцветным, лицо не отражало никаких эмоций. Но что-то в облике декера говорило Слай, насколько вывела его из равновесия эта картина — декер, погибающий во льду.
«А кто бы остался спокоен?» — подумала она. Влететь в черный лед и погибнуть — страшная реальность мира декеров. Всякий раз, когда декер включает свой мозг в сеть и подключается к всемирной компьютерной Матрице, он рискует натолкнуться на защитную программу, которая окажется сильнее его. Рискует, что его мозг будет выжжен — выгорит, как говорится на жаргоне декеров, — или попадет в убийственную обратную биосвязь. Это в порядке вещей — не больше риска, чем у мага, сталкивающегося с могущественным духом, или уличного самурая, охраняющего важную персону. Среди декеров считалось дурным тоном говорить о льде, разве что обсуждая технические детали, или рассказывая военные истории, или хвастаясь хорошей добычей. И не важно, что Слай больше не декер. Протокол никогда не нарушался. То, что Луис рассказывал о гибели серебряного мальчика так подробно, лишь подтверждало, насколько он был потрясен.
И конечно, Слай понимала почему. Для большинства декеров смерть во льду была чем-то, происходящим «за кулисами». Влипни кто в лед — и он уже не сможет никому рассказать об этом. А если из кого-то другого сделают отбивную — ну что ж: декер — это профессия одиночек, и вы узнаете о его смерти лишь потом, когда окажется, что Джо Чмо давно не встречали в его излюбленных местах. Но видеть, как это происходит в действительности, и знать, что ничем нельзя помочь… Слай передернуло. Она притерпелась к наиболее уродливым чертам жизни и смерти в этом мире, но видеть значок декера в щупальцах черного льда — это потрясло бы и ее.
Шерон Луиза Янг — уличная кличка «Слай»[3] — тщательно следила, чтобы ее лицо оставалось бесстрастным. Показывать свою слабость не входило в протокол, особенно при разговоре с человеком, нанятым для выполнения работы, и, наверное, не в последний раз. Частью игры, под названием «мистер Джонсон» — так называли тех, кто нанимал таких, как Слай, для выполнения теневых операций, — было сохранение бесстрастного выражения лица. (Конечно, это не всегда получалось, но всегда было желательным.) Слай повернулась в кресле, стараясь устроиться поудобнее, и почувствовала легкий укол в спине.
Она быстро убрала с лица тень досады. Слай знала, что уже не так молода, но почему тело напоминает об этом гнусном факте? Она сохраняла свое стройное худощавое тело в хорошей форме, ежедневными упражнениями поддерживая тонус мышц. Слай была еще сильна, сильнее, чем когда либо, — по крайней мере, убеждала себя в этом. Но все же ничего не попишешь — ей уже тридцать три, нет, уже тридцать четыре, день рождения был две недели тому назад. После усердных тренировок или особо напряженных вылазок все чаще болела спина. И левое колено, поврежденное несколько лет назад, когда пришлось искать кратчайший выход на улицу через окно третьего этажа, начало побаливать к дождю. А дождь, конечно, почти не перестает в этом чертовом Сиэтле. Честно говоря, Слай за пятнадцать лет не потеряла быстроту реакции, а накопленный опыт прибавил ей профессионализма, но после вылазок она все дольше приходила в себя.
Она знала, что все еще привлекательна. Темные волосы, смуглая кожа, высокие скулы достались ей в наследство от дедушки, индейца из племени нутка. А ярко-зеленые глаза — тут сказалась ирландская кровь «мужского биологического донора». (Даже про себя Слай отказывалась называть этого чертова ублюдка отцом.) Слай понимала, что ее экзотическая внешность производит впечатление на мужчин, и множество взглядов убеждали ее: она красива. Конечно, она получила свою долю шрамов. В этой профессии без них не обойтись. Однако большую часть шрамов можно было скрыть под одеждой. Лишь одна метка осталась на лице — короткий белый шрам, рассекавший правую бровь, но он не портил ее….
Слай спохватилась. Сентиментальные воспоминания — пустая трата времени. Сначала работа, потом суета.
Декер Луис смотрел на нее с экрана и ждал.