Эту книга – детектив, и мистическая история, и новая легенда о Гансе Крысолове. Вместе с тем – правдивая история о любви,ненависти и предательстве в судьбах людей последних десятилетий, – времени, которое серьезно испытало каждого из нас. Сколько остается в нас человеческого, если мир вокруг живет по законам стаи, можно ли считать преступление благодеянием, всегда ли мораль или иной свод правил – абсолютная ценность? Может быть,что-то прояснит и текст романа.Для этого, конечно, нужно дочитать книгу до конца – и это, наверное, главная задача, которую я ставил перед собой, когда писал «Тень ивы».Содержит нецензурную брань.
Тень
ивы
Роман
Константин Жнец.
Не покушаясь на вечное.
Нарисовал три горизонтальные полоски. Перечеркнул их тремя вертикальными. Показал Боцману.
– Это ты, Боцман.
– Я тебя, художник, сейчас в голову ударю. Я же портрет велел.
– Я объяснил, я архитектор. Рисую линии.
Боцман был за главного в камере следственного изолятора, где кроме него и Жнеца лежали ,стояли и сидели еще девять человек подследственных, которые в момент этого небольшого худсовета примолкли.
– Смотри: полоски вдоль – это твоя тельняшка, полоски поперек – это решетка.
Боцман покрутил седоватой головой, посмотрел на сигаретную пачку, где красовался иероглиф с его «портретом», потом на Жнеца, внутренне готового к удару в голову. Боцман усмехнулся, в ту же секунду и камера вздохнула, зашевелилась, кто-то хохотнул. «Избиение отменяется», – понял Жнец.
– А верняк я, – оглаживая безрукавную тельняшку, беззубо улыбнулся Боцман, – полжизни, пацан, в море, полжизни в тюрьме.
Еще через пять минут он знал про «бродягу по жизни» Боцмана, что взяли его не за дело, что братва на воле делает все, чтобы «открыть» его в ближайшие часы, а вот у архитектора дела серьезные, выкатывают ему мусора обвинение в предумышленном убийстве. Шел уже девятый час, как за Константином Жнецом закрылась дверь камеры, а казалось: полжизни прошло, плохой, нездоровой, полной самых дурных ожиданий. Такой, какой и не было никогда.
Он успел подремать стоя, увидел во сне себя, плывущего по речке Сытьве к берегу, видел впереди купола Новогорского монастыря, видел на берегу одинокую фигуру девушки, которая никак не становилась ближе. Так он и не узнал – кто она, его толкнул в плечо Боцман.