Мне казалось странным, что караульный был раздетым. Я не слишком разбираюсь, но вряд ли это помещение предназначалось для полноценного отдыха.

— Соник, как думаешь, почему этот стражник без брони был, когда его убили? Неужели спал во время нападения? — я указала на останки в углу.

— Не знаю. Может, его доспехи магией прежде уничтожили? — Соник вспорхнул и завис, рассматривая кинжал. — Оружие магическое, но я не знаю, что именно оно умеет.

Ого! И снова магия! Этот мир, если он мне все-таки не чудится, удивляет все больше и больше. Правда сюрпризы все пока какие-то сомнительные.

— А что вообще может оружие? Убивает само по себе, что ли?

— Не знаю. Я ведь только…

— …вылупился в начале лета. Я помню.

Оголенные кости меня совсем не пугали. Я воспринимала их, не знаю… Как муляж, наверное. Подошла и тоже склонилась над кинжалом, рассматривая богато украшенную самоцветами рукоять с каплевидным крупным изумрудом. Я не знала наверняка, тот ли это камень, но решила давать всему привычные названия.

— У меча, что я нашла утром, тоже в рукояти камень. Интересно, это что-нибудь значит?

— Это то, что накапливает магию, — пояснил Соник.

Понятно, местный аналог самозарядной батарейки. Значит ли это, что вся магия здесь завязана на драгоценных камнях?

— Интересно, какими свойствами обладает этот кинжал?

Осторожно вынула клинок из костяка и рассмотрела. Металл лезвия то ли сам по себе темный, то ли потемнел от времени. Никаких зазубрин или пятен на клинке.

— Выглядит как новенький…

Есть хотелось неимоверно, но почистить кинжалом морковку мешала мысль, что когда-то им убили человека. Я так и не смогла себя пересилить, зато придумала другой способ. Прижала корнеплод к углу камня в оконном проеме и, нажав, сняла верхний грязный слой. Повторила операцию, методично очистив морковку полностью. Не слишком аккуратно, и все руки липкие от сока, зато теперь можно было есть, и я с наслаждением захрустела овощем.

— Какой сочный ромак! Дай маленько! — попросил Соник.

Я поделилась морковкой с другом, и дракошка урча, точно довольный котенок, принялся грызть свой кусок.

— Не солнцеед, конечно, но тоже ничего… — вынес он вердикт.

Ничего?! Мне казалось, что это самое вкусное, что я когда-либо ела. Но с голоду оно всегда так.

Последний кусочек ромака застрял у меня в глотке, когда вокруг что-то изменилось. Повеяло ледяным холодом, и по полу от входа побежала изморозь.