– По крайней мере, попытаюсь.

– Считаешь, он нуждается в защите той, кто отказалась от него, как от пары?

Я промолчала.

– Он – наемник со стажем в несколько десятков лет. И ты – от роду восемнадцать со сломанной ногой.

Я молчала.

Все равно сделаю, как чувствую.

Леон увидел, что я не передумала, и выражение лица стало беспощадным:

– Тогда скажи, почему ты сейчас так борешься за него, наплевав на свое здоровье, если месяц назад заставила его выпить пилюлю от истинности?

– Я не заставляла!

– Ты позволила. Он ждал до самого восемнадцатилетия. Две недели носил с собой эту таблетку в надежде, что ты передумаешь.

– Он сам ее выпил. Я не просила его об этом.

– Но ты не сказала обратное.

– Если бы я сказала, это означало… – Я задохнулась, поперхнулась продолжением фразы.

– Что же это означало? – зацепился за слово Леон.

Слова застряли в горле. Я с силой вытащила их из себя:

– Что я согласна быть с Тенью навсегда.

– А сейчас ты что делать собралась?

– Выручить его.

– Ага. А это не значит, что ты хочешь быть с ним?

– Нет! Это значит, что он мне дорог.