Да что же это такое?!

– Спасибо!

Мужчина чуть наклонился и еще приблизился ко мне. Я уже чувствовала на губах его дыхание.

– Ты пил их кровь! – выпалила я.

Незнакомец замер. Я тоже. Напряжение между нами можно было резать ножом. Медленно, будто нехотя, он поднял на меня глаза, будто пригвоздив взглядом к кровати. Я, если бы могла, еще попятилась бы.

Меня окатили таким презрением, что дыхание перехватило. Темные глаза сузились, а губы мужчины искривились в ехидной улыбке.

– Прими душ, – внезапно выдал незнакомец, поднимаясь с кровати и отворачиваясь, – от тебя несет за версту! Не только этими тремя уродами. Похоже, ты не слишком разборчива в общении с мужчинами.

Я даже ответить не успела. Он просто растворился в полумраке комнаты.

Нет слов!

Я вскочила с кровати и сдернула простыню с нее. Обмоталась на манер тоги, прошлась по комнате, огляделась. Странный тип со страхолюдскими глазами действительно куда-то делся. Во всяком случае, его нигде не было видно. Одна дверь вела в просторную ванную комнату, вторая, конечно же, была заперта. Прекрасно! Стучать в нее ногами, руками и даже головой я не решилась. Мало ли, вдруг откроют, а я тут в неглиже, в смысле в простыне.

Что за псих меня похитил? В том, что он псих, сомнений не было. Вопрос в том, что мне теперь делать? Остановилась напротив старинного зеркала в полный рост. Мда, краше только в гроб кладут! Лицо бледное, круги под глазами от размазанной туши, на левой скуле расцвел фиолетовый синяк, губа разбита и опухла.

– Капец! – оценила я свою внешность.

На руках тоже багровели синяки. Картину добавляли растрепанные волосы, слипшиеся с засохшей грязью в них и какими-то ветками. Просто не волосы, а воронье гнездо! Добавить ко всему этому разводы грязи на лице и теле и сразу все понятно, чего это псих отправил меня мыться.

Скривила губы в усмешке и вздрогнула от боли. Губа болела, но отклик на это моего собственного тела поразил. В низу живота сладко заныло и тут же пришли воспоминания о голосе похитителя, что преследовал меня во снах. Все ясно! Он накачал меня чем-то! А может быть, то, что он вампир – тоже плод моего больного воображения?

– Вот, скотина! – вырвалось у меня.

Я села на кровать, появилась даже мысль послать вампирюгу куда подальше и назло ему не мыться. А то, смотрите какие мы нежные! Воняет от меня, видите ли! А может быть мне так нравится!

Гад!

Почему-то было обидно. Он являлся мне в видениях, наглым образом соблазнял меня, причем преуспел в этом! У меня уже как у собаки Павлова рефлекс выработался на боль в губе и на его голос. Я замерла.

– Черт! – потрясенно выговорила я.

А чего это у меня губа болела тогда? Он прокусил ее во время поцелуя! А теперь, зная, что этот гад упырь…