— На какой крыше? — озадаченно спросила она. Понятно, совсем заработалась.

— На нашей, — я поднял палец наверх. — Я не могу тебя вывести в ресторан, потому что ты боишься сплетен. Но никто не запретит мне устроить тебе вкусный ужин, не выходя за пределы усадьбы.

— Ты в своем уме?

— Возражения не принимаются, — отрезал я и указал на часы. — Не опаздывай.

Оставив Феодору в недоумении, я вышел из крыла для слуг. Затея могла получиться либо блестящей, либо повалиться с треском. Что мог, я уже подготовил — стащил ключи от выхода на крышу, притащил туда бокалы, подушки и пару одеял. Питерские ночи были обманчиво теплыми — холодало в один миг, да еще и дождь мог пойти в любой момент. Но сегодня прогноз благоприятствовал посиделкам на воздухе.

Вино я купил еще в городе. Не хотелось потрошить семейные запасы. Продавец, поняв мой намек, что вино я искал для дамы, предложил мне розовое просекко. Дескать, шампанское слишком торжественно, а вот игристое из Италии — в самый раз. Ну, ему виднее…

С организацией питания тоже были нюансы. Как-то раз Феодора обмолвилась, что скучала по вкусу шавермы, которую ела, когда снимала комнату в Коломне. Она в таких красках рассказывала об этом шедевре авторства настоящего ливанца, что я не смог забыть. Пришлось по дороге из ювелирной лавки заехать еще и в Коломну.

Ларек ливанца я нашел быстро и договорился о том, что блюда привезут к воротам усадьбы в нужное время. Благо деньги позволяли оформить доставку даже там, где она не предусматривалась.

Черт, как же приятно было просто похлопотать над такими милыми глупостями после всей этой нервотрепки! Раньше я сторонился подобного, но сейчас взглянул на эту мороку совсем иначе. Приятно. В удовольствие. Ради того, чтобы увидеть улыбку на лицах близких, можно и не так расстараться. А ведь мне эта суета почти ничего не стоила.

Кажется, дежуривший возле моей спальни лакей начал что-то подозревать, но с расспросами не полез. Лишь единожды обеспокоился, что я зачастил с прогулками по коридору. Но я отбрехался под предлогом сборов к отъезду.

— Владимир?

Я обернулся на шепот Феодоры. Как раз заканчивал начищать бокалы. Самой непростой задачей было добыть на кухне лед, но я справился — наш сербский повар подсобил. Еще подмигнул так заговорщически… И достал ведерко с полки.

Феодора как раз вылезла на покатую крышу через дверцу, которую я оставил открытой. От улицы и лишних глаз нас скрывали кроны высаженных в саду деревьев, и можно было позволить себе не таиться от прохожих.

— Ох… Высоковато.

Я поспешил ей навстречу, чтобы подстраховать. На самом деле высота здесь была приемлемая — считай, третий этаж. Доводилось и на высотки лазать в юности. И, к счастью, Феодора догадалась в этой запаре сменить туфли на кроссовки.

— Сюда, мадемуазель, — я осторожно провел ее мимо широкой трубы и продемонстрировал приготовленное местечко.

— Вот так сюрприз, — моя дама изумленно улыбнулась, оглядев обстановку. Но тут ее носик сморщился, когда она почувствовала знакомый аромат. — Так… Погоди-ка… Нет! Быть не может!

— Может, — улыбнулся я, откинув кусок одеяла, в который закутал привезенное блюдо.

— Она самая…

— Ага… Правда, уже остывает.