Лонгбрайт уже рванулась вперед, но Мэй мягко ее удержал.

– Давай я отвезу тебя домой, Дженис, – предложил он.

Она отмахнулась:

– Я в порядке. Просто никогда не думала, что все так закончится. Ведь это конец, не так ли?

Лонгбрайт уже знала ответ. Артур Брайант и Джон Мэй жили в мире укоренившихся привычек. Они закрывали дело и застревали на работе, стремясь проанализировать сделанное, подначивая друг друга, испытывая удовольствие от общения. Это вошло у них в привычку, так они начинали все заново. Все это знали. Джон первым покинул здание, оставив своего страдающего бессонницей напарника.

– Кто ведет поиски? Им следует проверить…

– Первоочередная задача пожарного отделения состоит в том, чтобы удостовериться в безопасности, – ответил Либерти. – Безусловно, о результатах тут же сообщат. Как только что-нибудь выяснится, я сразу же дам вам знать. Джон прав, вам нужно ехать домой, здесь делать нечего.

Мэй уставился на здание, не зная, что предпринять.

Лонгбрайт наблюдала за столбом ржавого дыма, клубящегося на фоне неподвижного серого воздуха. Она почувствовала, что отключилась от происходящих вокруг событий. Пришел конец уникальной дружбе: Брайант, Мэй, Лонгбрайт – их имена были неразрывно связаны. Сейчас она ушла в отставку, Брайант умер, Мэй остался один. В их обществе она провела столько времени, что коллеги по службе стали ей роднее самых близких родственников, как лица героев из старых черно-белых фильмов. Они были и навсегда останутся ее семьей.

Лонгбрайт поняла, что плачет, еще до того, как услышала чей-то крик, словно время повернулось вспять. С конька крыши здания кричал пожарный. Она не могла расслышать слов, да и не готова была их услышать. Когда она побежала к развалинам вместе с последовавшими за ней пожарными, спасатели уже обменивались легко узнаваемыми сигналами.

Среди развалин лежало тело пожилого белого мужчины. Необычная дружба Артура Брайанта и Джона Мэя прервалась самым жестоким образом. Дружба ее сослуживцев, наставников, самых близких друзей. Допустить, что Брайант мертв, было свыше ее сил.

Пожар соединил конец и начало, взорвав грань между прошлым и настоящим. Джон Мэй всегда сознавал, что смерть при обычных обстоятельствах не для его партнера. Они только что завершили скорбное, тяжелое расследование, свое последнее совместное дело. Достойных противников вокруг не находилось. Брайант начал наконец задумываться об уходе на пенсию, так как в управлении назревал период радикальных перемен, санкционированных новой политикой, проводимой министерством внутренних дел. Эту тему они с Мэем обсуждали не далее как в прошлую пятницу, во время вечерней прогулки вдоль реки, превратившейся в ритуал. Мэй мысленно вернулся к их диалогу, пытаясь вспомнить, не шла ли речь о чем-нибудь необычном. В сумерках они дошли до моста Ватерлоо, споря, отшучиваясь, ведя непринужденную беседу.

Неразлучные Джон и Артур, которых связало между собой постоянное соприкосновение со смертью, друзья-соперники, чье непостижимое сотрудничество растянулось на всю жизнь.