Волдеморт оскалился в злобной усмешке:
– Шутишь, мальчик? Неужели у тебя нет парочки живых щитов, а, Поттер?
– Никаких щитов. Никаких крестражей. Никаких козырей и джокеров в рукаве. Только ты и я. Один из нас сегодня умрёт и, на этот раз, даст бог, навсегда.
– Один из нас? – насмешливо повторил Тёмный Лорд.
Казалось, среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое.
– Обещаешь, что не станешь увиливать, Поттер? Прятаться за спинами, позволяя убивать других вместо тебя?
– Сегодня ты никого больше не убьёшь, – заверил его Гарри. – Я готов умереть за тех, кого люблю.
– Готов-то ты всегда, – насмешливо протянул его противник, – однако, дальше слов дело не идёт. Как думаешь: это случайность или закономерность, а, Поттер?
– Постоянные случайности складываются в закономерность, – язвительно парировал Гарри.
Темный Лорд снова склонил голову, ожидая пояснений.
– Хочешь, расскажу, где именно ты, мудрый и всесильный, все-таки совершил роковую ошибку?
– Думаю, дело не обошлось без любви? – засмеялся Волдеморт. – Роковой, всевластной, всеправящей и всепобеждающей, а, Поттер? Ох уж мне эта вечная любовь, побеждающая саму смерть! – хохотнул он. – Сказочка для наивных подростков. Ну, была на этом свете твоя мать, которую любили многие. Но ведь их любовь ничего для неё не изменила, так?
– Так. Зато её любовь многое изменила для меня.
– Достойный ответ, – кивнул Волдеморт.
– Она любила и этим была сильнее тебя! – говорил Гарри, всё повышая голос. – Как и Альбус Дамблдор! Он был самым лучшим волшебником в мире! – прорычал Поттер. – Он был сильнее тебя!
– Факты отрицают данный постулат. Сильнейший выживает, а Дамблдор – мёртв. Мертв, Поттер… как это не грустно.
«Не закипай, Гарри, - мысленно обращалась к нему София, словно в молитве. – Не давай этому ублюдку спровоцировать тебя».
– Дамблдор мертв, – согласился Гарри. – Но разве не величайшее проявление силы – жить, так, как считаешь нужным? И умереть так, как хочешь? Знай, Северус Снейп служил не тебе! Он был на стороне Дамблдора с тех самых пор, как ты стал преследовать мою мать!
Холодный смех вновь прокатился по зале, но на этот раз он был полон язвительного веселья:
– Право, Поттер, ты честно заслужил несколько часов жизни! Ибо то, с каким видом ты открываешь мне глаза