Открыв глаза, я не сразу понял, где я нахожусь и что, собственно, со мной происходит. Я парил, полулежа среди дизайнерских изысков виртуальной графики, пространство то и дело прорезали блуждающие линии, а квадратные и гексагональные артефакты, вспыхивавшие на пределе зрения, медленно меркли, растворяясь в белоснежной пустоте молочного океана.

Осознав себя, я медленно принял нормальное положение и встал на ноги, отчего по незримому полу, словно круги по воде, разбежались переворачивающиеся вокруг оси мелкие квадратные плиточки. Подняв руку, я провел ею по лицу, а затем посмотрел на собственные пальцы. Кисть заметно подрагивала. Общее же свое состояние я мог бы передать как откровенно хреновое, но при этом сам я находился на гране эйфории от распространяемого «Белой комнатой» виртуального наркотика.

– Нина… – Голос был хриплым и как будто чужим.

– Максим? Слава богу, ты очнулся! – Прозвучавшие слова принадлежали не той, к которой я обращался, а Атланте, с недавнего времени ставшей моим вторым личным искином.

– Привет, Атла… – выдавил я из себя. – Расскажешь, что произошло? Почему я здесь?

Последнее, что я помнил, – я пробил своим телом дыру в крыше госпиталя, рухнув с пятикилометровой высоты. А вот дальше все, что происходило, казалось мне каким-то туманным. Словно быстро забытый по пробуждении сон. Я что-то делал, с кем-то сражался, но из образовавшейся в моей голове мешанины трудно было вычленить хоть что-то, что можно было с уверенностью назвать реальностью.

– Ты пережил клиническую смерть. – Голос американского планетарного искина дрогнул. – Максим, я…

– Вот оно что. – Приложив руку к горячему, гудящему лбу, я закрыл глаза, постоял немного, покачиваясь, и сел. – Значит, я все-таки разбился…

– Нет. – Искусственный интеллект запнулся, а затем голос его наполнился непонятным чувством. – Ты еще сражался, с голыми руками бросившись на напавших на вас убийц. И победил. Максим, я хотела бы сказать, что горжусь не только тем, что теперь являюсь твоей собственностью, но и самим фактом нашего знакомства! Знаешь, я очень завидую Нине…

– Тоже мне – предмет гордости, – буркнул я, чувствуя, как меня покидает головокружение. – Больной придурок, который не может совладать с голосами в его голове…

«Я тоже горжусь тобой, мальчик! Ты молодец!» – пришла откуда-то ясная и четкая, но абсолютно чужая мысль, а потому я просто проигнорировал ее.

Атланта молчала. Чувствуя, что мне необходимо выговориться, я зло и отрывочно рассказал про маленького мальчика Егора и его навязчивое желание спасти и защитить мать, которое, собственно, чуть было не погубило меня, любимого.

– Это называется «Призрак», Максим. С таким явлением иногда сталкиваются эсперы, осознавшие свою силу в юном возрасте. Те, кого у вас… у нас в России иногда называют «Дети-Чудотворцы». Что же касается Егора Праздного…

– Егора Праздного? – встрепенулся я. – Ты про него что-то знаешь?

– Да, – не пытаясь уклониться от прямого вопроса, ответила Атла, – но меня просили тебе не рассказывать. Есть как минимум две знакомые тебе девушки, которые сами хотят открыть тебе правду.