Я с трудом подавила желание фыркнуть или закатить глаза. Плохие парни вечно пытаются натравить на нас разные ведомства. Ввязываясь в бюрократическую волокиту, мы перестаем охотиться и выслеживать монстров. 

До сегодняшнего дня все такие попытки пресекались наверху. В Вашингтоне полагали, что авторитет Эдварда Манденауэра непререкаем. Этого человека не стоило беспокоить по пустякам, как и его сотрудников. Очевидно Ник не получил секретную директиву. 

Я взглянула на него, подумав о другой вероятности. Пусть ягер-зухеры и тайная организация с тщательно охраняемой базой, но недавно произошла серьезная утечка информации. В наших рядах завелся предатель, и теперь неизвестно, когда кто-нибудь из нас мог умереть.

— И что же это было? 

— Письмо по электронной почте. В нем говорится, что я найду искомое в этой глухомани. 

Я фыркнула: 

— Не густо для совета. 

— Представь же мое удивление, когда я обнаружил в списке ягер-зухеров твое имя. 

Так вот почему Ник так много знал обо мне и при встрече остался таким спокойным, тогда как я буквально оцепенела. Оказывается, он уже предполагал встретить меня здесь. 

— Кстати, личные дела персонала весьма скудны, учитывая, что у вас тут государственное учреждение. 

Так как некоторые наши агенты время от времени оказывались по ту сторону закона — иногда нужно быть чудовищем, чтобы поймать чудовище, — не в наших интересах было представлять доступ к досье любому интересующемуся. Личные дела ягер-зухеров тщательно редактировались и содержали лишь самое необходимое, а в некоторых случаях вообще ничего. 

— Я думал, что ты мертва, — проронил Ник. — А ты все это время работала здесь.

Удивительно, но зачастую бывает достаточно какой-нибудь мелочи, чтобы приоткрыть завесу тайны. Люди и не подозревают, как часто убийц находят благодаря обычной случайности, совпадению, всего лишь зоркому глазу человека, который, просматривая не связанный с делом отчет, увидел какую-то связь.

«Нет, не мертва, но это вовсе не значит, что рада быть в живых». 

Словно поняв, что подошел слишком близко к опасной черте, которую никто из нас не хотел переступать, Ник достал из кармана листок. 

— Можешь спросить у сотрудников и у Манденауэра, знакомо ли им любое из имен в этом перечне исчезнувших людей? 

Лицо Ника стало сосредоточенным, а голубые глаза сковал холод — снова к делу. Я жива, я больше не пропавшая без вести. Он словно наяву вычеркнул мое имя из списка у себя в голове. Задумается ли он когда-нибудь обо мне снова, выйдя из этой комнаты? Вряд ли. И это замечательно. 

Тогда почему же мне так плохо? 

Ник все еще стоял со списком в руке. Я взяла листок и, не заглянув в него, положила в карман. 

— Мой номер указан сверху.