Мы простояли на месте не более двадцати секунд, но этого оказалось достаточно. Вверху раздался оглушительный рев, сопровождаемый тучами пыли, и я пригнула голову, когда тяжелая масса закрыла собой все небо. Почти одновременно на приборной доске и руле появились пять дырок. Выстрелы продырявили тело Энн Бишоп, она несколько раз дернулась, и все было кончено.

Я открыла дверь и бросилась вон из машины. Одна из тапочек соскочила с ноги и откатилась в заросли кустарника. Халат и ночная сорочка раздулись, как паруса, от того урагана, который устроили лопасти вертолета. Он пролетел почти над моей головой и исчез за линией холмов.

Я поковыляла по деревянным шпалам прочь от моста. За холмами, в отраженном свете скоростной автострады, я различила темный массив парка Феермаунт. Энн рассказывала мне, что этот самый большой городской парк в мире занимает более четырех тысяч акров и тянется вдоль реки. Если бы мне удалось до него добраться…

Вертолет начал подниматься над макушками деревьев, как паук, карабкающийся вверх по своей паутине. Плавно спустившись, он начал приближаться ко мне. Я увидела, что из бокового окна потянулся тонкий красный лучик, рассекавший пыльный воздух.

Повернувшись, я поплелась обратно к мосту, к брошенной машине Энн. Это было именно то, чего они хотели от меня.

Сквозь кустарник вниз к берегу вела крутая тропа. Я свернула на нее, поскользнулась, потеряла вторую тапку и тяжело рухнула на холодную сырую землю. Вертолет проревел надо мной, завис на высоте пятидесяти футов над рекой и принялся ощупывать прожектором берег. Спотыкаясь, я начала снова спускаться, потом упала и футов двадцать катилась вниз, чувствуя, как ветви деревьев и кустарник обдирают мне кожу.

Прожектор вновь отыскал меня, и я зажмурилась от его ослепительного света. О, если бы мне удалось использовать пилота!..

И тут пуля вонзилась в подол моего халата. Я упала на четвереньки и поползла вдоль склона. Вертолет не отставал.

Нет, там была не Нина. Тогда кто же? Я спряталась за трухлявым бревном и разрыдалась. Две пули подряд вонзились в дерево. Я постаралась свернуться в тугой комок. Голова ужасно болела, халат и ночная рубашка были в грязи.

Вертолет висел надо мною рядом с мостом и вращался вокруг собственной оси. Подняв голову, я сосредоточила все свое внимание на этой дьявольской машине и ее пассажирах и, преодолевая нестерпимую головную боль, направила туда луч своей воли с небывалой ранее решимостью.

Все безрезультатно. В кабине находились двое мужчин. Пилот был нейтралом, а другой сам обладал Способностью… Нет, это был не Вилли, хотя такой же сильный и кровожадный. Не зная и не видя его, я не могла оспорить его Способность настолько, чтобы использовать его. Он же вполне мог меня убить.

Я поползла дальше к каменной арке опоры, которая виднелась в двадцати футах впереди. Пуля вгрызлась в землю в десяти дюймах от моей руки. Пятясь назад, я попробовала вернуться на узкую тропу в кустарнике, и следующая пуля едва не попала мне в пятку.

Я припала к земле, прислонилась спиной к бревну и закрыла глаза. Пуля прошила трухлявое дерево рядом с моим позвоночником. Еще одна, разбрызгивая грязь, угодила между ног. И все-таки я доползла до машины.

Энн получила четыре пули. Одна попала ей в желудок и прошла насквозь, другая сломала ребро и руку, третья задела правое легкое и застряла под лопаткой, а четвертой был срезан язык и выбита большая часть зубов. Да, Энн была мертва, но она мне еще нужна. Чтобы использовать ее, я должна была претерпеть всю боль, обрушившуюся на нее. Стоило поставить какой-нибудь заслон, и она бы ускользнула от меня. Но я еще не могла позволить ей умереть. У меня оставалась для нее последняя задача.

Зажигание было включено, машина стояла на нейтральной передаче. Для того чтобы привести ее в движение, Энн нужно было просунуть голову сквозь разбитый руль и остатками зубов повернуть переключатель скоростей. Тормоз она сняла, следуя многолетней привычке, – с этой целью я использовала ее колено.

Зрение она утратила, но, зажмурившись, силой собственной воли я заставила его вернуться. Обломки кости, торчавшие из правой скулы, заслоняли ей обзор. Хотя это не имело значения. Она положила свои изуродованные руки на обшитый пластиком руль.

Я открыла глаза. Красная точка плясала на засохшей траве рядом со мной, вот она нашла мою руку и переместилась мне на лицо. Трухлявое бревно разлетелось в мелкие щепки. Моргнув, я постаралась отогнать надоедливое пятно.

Даже сквозь рев вертолета было слышно, как заработал двигатель «де Сото», и машина рванула вперед через ограждение. Я подняла глаза как раз в тот момент, когда две фары взметнулись вверх, а потом нырнули вниз, и «де Сото» 1953 года выпуска почти вертикально начал падать с обрыва.

Пилот был умен, очень умен. Вероятно, боковым зрением он успел что-то заметить и среагировал почти мгновенно. Мотор вертолета взревел, и фюзеляж круто нырнул вперед, разворачиваясь к открытому пространству реки. Падавшая машина Энн задела лишь край лопасти винта.

Но этого было достаточно. Красная точка исчезла из виду, раздался чудовищный скрежет металла. Вся вращательная энергия винта вертолета словно передалась фюзеляжу, его развернуло несколько раз, и, наконец, машина врезалась в каменную арку железнодорожного моста.