– Я подумал, что мог бы помочь. Точнее, хотел бы помочь. И сделать тебя счастливой.

Ох ты, как заговорил… не страшно, значит? А так?

– Чем будешь осчастливливать? Приданое предъяви по списку! – впиваюсь лезвием в кусок буженины, терзая ее и разрывая на части. Струя сока прыскает в сторону, попадая на идеально выглаженную белую рубашку Филатова и приводя его в ужас. Ой, какая незадача!

– Есть влажные салфетки? – бледнеет.

– Салфетки – не приданное. Что-нибудь посущественнее можешь предложить?

– Вов, перестань! – не выдерживает Лейла. – Оставь в покое бедный кусок мяса и сядь! Сереж, идемте к раковине, я застираю. Простите за недоразумение.

– Ничего. Лучше покажи, где ванная, я сам ототру.

Не успеваю сообразить, как ухарь уводит Лейлу на второй этаж.

– Ну я же предлагала помочь. Давай, – Рита все-таки забирает у меня тесак. Аппетит куда-то девается. Чувствую себя идиотом. Перегнул палку. Постоянно перегибаю в последнее время. Но Филатов… совсем, что ли, не соображает? Он себя в зеркало видел? «Старая закалка». Слишком старая, я бы сказал. Просрочка.

Жену присмотрел, красавицу… Губа не дура.

– Вов! Ты чего молчишь-то?!

– А?

– Соусом полить, спрашиваю?

– Без разницы, – отмахиваюсь и так и не попробовав материну стряпню, осушаю бокал и ухожу из кухни. Цирк какой-то. Кругом одни клоуны.

Не везет в любви, повезет в делах. Бросаю попытки наладить отношения с Лейлой и предоставив ей законное право выбирать себе «жениха», уезжаю навестить товарища. Есть у меня несколько важных дел, которые надо порешать.